Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари

Как и для самого Петра Великого, Москва оказалась для Строгоновых местом соединения старых и новых обычаев жизни. Потребности дела не толкали их особенно двигаться вслед за престолом на север — в Петербург. В обоих городах они находились далеко от усольских варниц, где создавалось их финансовое благополучие. Единственным побудительным мотивом было честолюбие барона Сергея Григорьевича.

Глава 3 Двор амбиций

Путь к дому на Невском в известном нам виде был, с одной стороны, сложным — требовались годы и усилия разных архитекторов, с другой стороны, вроде бы довольно простым: одноэтажный дом перестроили в двухэтажный, а тот уступил место трехэтажному. Еще в петровское время или, вероятно, в ближайшие годы после смерти императора на берегу реки Мойки, близ Зеленого моста и Невского проспекта, Строгоновы поставили поземные палаты — дом в девять осей и в полтора этажа с мезонином. Этот действительно неказистый домик близок по своей структуре к палатам на Каме, в Новом Усолье, сооруженным в 1726 году «тщанием» барона Сергея Григорьевича. В обоих случаях мы видим вынесенную за фасад лестницу, позволявшую попасть прямо с набережной в покои, под которыми находился цокольный этаж.

Несмотря на свою близость к Петру, Строгоновы довольно долго колебались относительно главного места своего пребывания после перевода столицы в город на Неве. Они могли жить на Васильевском острове, как светлейший князь А.Д. Меншиков, в Адмиралтейской части, куда перебрался монарх под именем корабельного мастера Петра Алексеева, или остаться жить в Москве, на Тверской или на Швивой горке.

Во второй половине 1710-х годов, то есть еще до получения титула, поблизости от Стрелки Васильевского острова, примерно там, где когда-то располагалась Таможня, а ныне Институт русской литературы (Пушкинский дом) братья Строгоновы сообща построили огромный дом с тремя жилыми и подвальным этажами. Вид его фасада сохранился в коллекции, принадлежавшей Фридриху Берхгольцу. Но жить в престижном месте, лишенном коммуникаций, купцам показалось накладным и неудобным. Поэтому они долгое время сдавали свой дом внаем, прежде чем он перестал существовать. Только с приходом на трон императрицы Елизаветы все окончательно решилось. Бароны Александр и Николай решили не покидать древней столицы. Более честолюбивый, чем они, барон Сергей решил обосноваться в Петербурге и приобрел в 1742 году на нечетной стороне Невского проспекта второй дом — недостроенное строение придворного портного Иоганна Неймана. Тот также имел два жилища, причем второе располагалось по диагонали на другой стороне пересечения реки и проспекта.

Относительно дома на четной стороне проспекта Нейман имел следующее предписание: «…понеже оное место наугольное и находится к самой знатной и большой проезжей улице, того ради все то место застроить пристойно, отчего и вящая имеет быть красота…»[6] Хотя в упомянутом документе идет речь не о будущем Строгоновском доме, а о втором здании придворного портного (перестроенном в XIX в. для купца К.Б. Котомина), очевидно, тем не менее, что приведенные слова касались обоих строений. Проекты обоих зданий для И. Неймана приписывают архитектору Михаилу Земцову, тот сам жил в подобном жилище, расположенном на Невском проспекте напротив Большого Гостиного двора, что в двух кварталах от Строгоновского дома.

Вид на Петербург с Триумфальных ворот, стоявших на Невском проспекте. Справа за Зеленым мостом через Мойку видна часть земцовского дома Строгоновых и так называемые «поземные палаты»

Проект соединенных галерей двух типовых домов на Невском проспекте, ставших собственностью барона С.Г. Строгонова

Стоявший в непосредственной близости от «поземных палат» и затмив их, новый дом Строгонова превратился в новую, более представительную часть усадьбы, которая еще мало походила на европейские резиденции аристократии. Основное здание состояло из двух строений, соединенных длинной 18-метровой галереей. Каждое из них имело фасад по Невскому проспекту протяженностью по 12,5 саженей (25 м). Фасад одного из домов в 10 саженей выходил на реку Мойку. Такой дом, наверное, был бы хорош для ладивших между собой братьев, но родственники Сергея Григорьевича остались в Москве.