Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари

С самого начала Русско-японской войны, то есть с января 1904 года, в Петербурге, медленно и самонадеянно, рассчитывая в глубине души на скорое исчезновение необходимости, готовили подкрепление для Тихоокеанского флота. Однако уже скоро эскадра была значительно ослаблена делением на две части. Первая из них находилась во Владивостоке, вторая оказалась запертой в арендованном у китайцев Ляошане (Порт-Артуре), который в августе осадили японцы. В начале марта командующий Второй тихоокеанской эскадрой, такое название получило подкрепление, вице-адмирал З.П. Рожественский не надеялся, что корабли выйдут в моря раньше октября, ибо одни из них ремонтировались, а другие вооружались. Некоторую часть кораблей предстояло купить за границей и под председательством великого князя Александра Михайловича был создан Особый комитет по усилению флота на добровольные пожертвования.

В его состав вошел бывший моряк, участник турецкой войны 1877–1878 года и Комитета по созданию Добровольного флота граф С.А. Строгонов. 30 апреля княжна Софья Васильчикова писала: «Вчера было объявлено, что дядя Сережа… пожертвовал полтора миллиона на покупку крейсера или другого судна, что найдут полезнее. Какой у нас шикарный родственник! Я, главное, рада, что он сам едет, даст Бог, это его переродит, и он начнет жизнь снова».[169] Речь шла о поездке графа в Германию, она, по мнению родных, должна была вывести его из того сомнамбулического состояния, в которое он впал после трагической смерти жены.

Отец Сони, князь Сергей Илларионович Васильчиков, приходился двоюродным братом княжне Евгении Александровне Васильчиковой, покойной жене графа, и потому Соня, в тот момент лишь невеста князя Александра Александровича Щербатова, племянника С.А. Строгонова, тем не менее, уже могла считаться родственницей дарителя. Отсюда такая осведомленность и некоторая фамильярность. О решении графа объявили месяц спустя, после того как 31 марта подорвался на мине флагман порт-артурской части Тихоокеанского флота броненосец «Петропавловск». Погибли сотни матросов и офицеров, а также командующий флотом вице-адмирал С.О. Макаров. В тот момент на «маленькую и победоносную войну», которую задумали петербургские бюрократы, дабы предупредить социальный взрыв, рассчитывать уже не приходилось.

Вице-адмирал З.П. Рожественский

Патриотическая акция графа Строгонова, как и подвиг графа Павла Александровича столетием ранее, должна была иметь прежде всего общественный резонанс, и потому шла речь о корабле, выходящем из общего ряда. «Специальный воздухоплавательный разведчик с большим ходом, вполне оборудованный и снабженный необходимым имуществом по своей специальности» выбрал З.П. Рожественский. В середине июля 1904 года Сергей Александрович подыскал в Германии два подходящих парохода — «Hohenzollern» и «Lahn», стоявшие в Бремерхафене. Они оба эксплуатировались с 1888 года, причем второй был быстрее и стоил дешевле, но его старые котлы внушали опасения. Логичнее выглядела покупка более дорогого, но зато и более надежного «Hohenzollern».

В решающий момент граф, не имевший средств и на приобретение, и на ремонт, предложил государству купить именно «Hohenzollern», переоборудование которого он брал на себя. Однако в необходимое время ответ из Петербурга не пришел. Поскольку нетерпеливый Строгонов желал передать пароход во флот как можно скорее — в октябре, а германские инженеры дали двухлетнюю гарантию на ремонт котла, скрепя сердцем, 28 июля за 920 716 рублей Сергей Александрович стал собственником «Lahn» водоизмещением 9877 тонн (всего граф истратил 1 850 000 рублей, поскольку переоснащение также осуществлялось за его счет). Такова была материальная сторона риска. Но была еще и моральная.

По иронии судьбы, в тот же день, 28 июля, произошло сражение в Желтом море, после которого 1-я Тихоокеанская эскадра практически перестала существовать как организованная боевая сила. Стало очевидно, что Порт-Артур не удержать и прорыв во Владивосток невозможен. Началась передача артиллерии, боекомплекта и личного состава эскадры на сухопутный фронт. Правда, повреждения японских кораблей оказались столь велики, что два-три месяца русские имели значительное превосходство на море. Они проигрывали неприятелю только в силе духа, ради укрепления которого и затевался «проект Строгонова».

Российская империя обладала огромными резервами, их наконец решили использовать.

«Посидим у моря, подождем погоды». Российский плакат времен Японской войны (1904 г.)