Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари

Посетителям показаны были, кроме очевидных опытов искусства на доске, чертежи учеников отличной отделки». Далее журналист писал: «Кто не знает, что с усовершенствованием искусств и ремесел сопряжены все удобства и приятности нашей жизни? Кто не знает, что наши ремесленники еще слишком нуждаются в умственном познании своего дела, развивающем способность изобретательную, в любви к порядку и чистоте, без коих не могут процветать художества?».[95]

Среди учеников оказались будущие знаменитости. Так, уже знакомый нам Д.В. Григорович в 1832–1835 годах учился в пансионе, организованной госпожой Шарлоттой Монигетти — владелицей модного магазина на Петровке, при котором находилось «воспитательное учреждение». В нем, помимо троих сыновей учредителей, находилось еще шесть человек, четверо из них были французы. Все предприятие затевалось ради старшего сына мадам Монигетти — Ипполита, его готовили к поступлению в Академию художеств.

Много лет спустя Григорович рассказывал о художественном образовании: «Два раза в неделю нас всех гурьбою водили в Строгоновское училище рисования. Из всех нас я особенно отличался. В первый же год я сделал такие успехи, что директор школы… обратил на меня внимание. Упоминаю об этом с тем, чтобы указать на прирожденную мою склонность к художеству; она выказалась сама собою, без всякой подготовки, выказалась инстинктивно в такое время, когда остальные способности не думали еще пробуждаться. Кто знает, если б тогда уловили во мне эту склонность и дали ей надлежащее направление, из меня, может быть, вышел бы порядочный художник».[96] Ипполит, который также посещал «Строгоновку» с 1829 года, закончил ее первым учеником с похвалой.

К рубежу 1830-х и 1840-х годов число учащихся достигло 165 человек. Из них вместо денежного награждения, раздаваемого прежде посещающим школу, более половины платили заведению по 50 рублей ассигнациями в год за учебные пособия. Многие фабрики около Москвы и лучшие в Шуе и Иванове ситцевые и набивные заведения имели рисовальщиков, воспитанных в Школе Сергея Григорьевича. Многократно увеличилось собрание пособий и оригиналов. В 1839 году в Санкт-Петербурге по инициативе К.Х. Рейссига в одном из флигелей Биржи открылась Рисовальная школа «для распространения между фабрикантами и ремесленниками необходимого для них искусства рисования, черчения и лепки». Она содержалась на средства Министерства финансов. Строгонов воспринял этот факт как сигнал для передачи собственного заведения государству. Прежде рассказа о втором, храмовом, проекте графа Сергея Григорьевича, приведу давно обещанный рассказ о важнейшем путешествии Строгоновых в Италию.

Не связанный, подобно троюродному брату Павлу, обязательствами по поводу родового дома (правда, Павел вскоре после вступления в права наследования заболел и умер), граф Сергей Григорьевич располагал свободными средствами, которые он направил на устройство учебного заведения. На мой взгляд, отсутствие дома отрицательно сказалось на развитии семьи. На протяжении 18 лет ежегодные расходы графа на школу составляли от 15 до 20 тысяч рублей. В целом он потратил на проект до 400 тысяч рублей и потому мог с гордостью писать министру финансов: «Не ставя себе в подвиг подобное пожертвование, я почитаю себя счастливым, что благоприятные обстоятельства дозволили мне участвовать в близком сердцу моему деле народного образования».[97] С 1844 года учебное заведение, получившее государственный статус, носило название «2-ая Рисовальная школа, учрежденная гр. С. Г. Строгоновым». Первый номер получило бывшее мещанское отделение при Архитектурном училище, выведенное из Дворцового ведомства. С этого момента «академические периоды» в жизни «Строгоновки» чередовались с «прикладными эпохами», когда учреждение возвращалось на тот путь, ради которого и было открыто.

Глава 7 Паломничество в Италию

Граф Сергей Григорьевич Строгонов и ранее бывал в Италии (в 1822 г. и, возможно, в 1833 и 1836), но в 1839 году, после окончания старшим сыном Александром университета, он совершил главное паломничество: отправился в благословенную страну вместе со всей семьей, даже решив пропустить важную для него церемонию закладки храма Христа Спасителя, назначенную на 10 сентября. Сопровождал графа неоднократно упоминавшийся выше ровесник Александра, Федор Иванович Буслаев (1818–1897), который писал: «Над умами и сердцами господствовал тогда мечтательный романтизм с безотчетным верованием во все возможное и невозможное, с выспренними полетами в неведомые, таинственные области, с религиозным поклонением искусству для искусства. Обетованною землею для восторженных душ была тогда Италия <…> неистощимо богатая и могущественная в художественных памятниках своего прошедшего, — будто необъятное кладбище всемирных гигантов, сооружавших некогда столпотворение европейской цивилизации».[98]