Строговы

Народу тут было уже битком набито. Друзья пролезли в середину толпы и, стиснутые со всех сторон мешками, корзинками, узлами, вытянули шеи. Пароход поравнялся с пристанью, и тут все увидели казаков. Они стояли полукругом, заполнив в ширину весь проход.

Пассажиры попробовали двинуться на берег, но казаки осадили их назад. Щеголеватый есаул выдвинулся вперед и крикнул:

– Пр-рашу приготовить документы и вещи! Выходить по одному!

На широких трапах один за другим показались пассажиры первого класса с бумагами в руках и с чемоданами.

Максим и Андрей протискались из толпы обратно и заспешили к дровам. Наступил удобный момент незаметно скрыться в поленницах; возбужденные пассажиры сгрудились у трапа, а матросы потянулись в носовой трюм, забитый грузом.

Ловко взобравшись на поленницу, Максим и Андрей поползли на четвереньках к отверстию, которое они высмотрели. Но облюбованное ими место уже кто-то занял. Максим, оказавшийся впереди Андрея, был уже у цели, когда вдруг из щели послышался густой, басовитый голос:

– Заякорено, братишка! Будь другом, набрось сверху пару поленьев.

Максим на мгновение оцепенел, но быстро сообразил, что нужно помочь товарищу по несчастью, и, положив два толстых полена поперек отверстия, спрыгнул с поленницы.

– Куда теперь денемся? Говорил тебе, давай сидеть тут, – дрожащим голосом, чуть не плача, проговорил Андрей.

Максим бросил на него колкий взгляд, стиснул крепко руку выше локтя.

– Тихо ты! Маму смотри не закричи…

Перепуганные, с блестящими глазами и раскрасневшимися лицами, друзья заметались по пароходу. Около кухни они столкнулись с официанткой. Та внимательно посмотрела на них, бросила мимолетный взгляд по сторонам и, проходя возле них, сказала:

– Идите в каюту кочегаров.

В первое мгновение Максим не поверил ушам своим.

«Не показалось ли мне?» – пронеслось у него в уме. Но, отойдя несколько шагов, официантка обернулась, и ее взгляд говорил: «Что же вы стоите?»

Максим бросился к ней.

– Ты куда? – ничего не соображая, спросил Андрей.

– Иди, – строго сказал ему Максим.

Он смело открыл дверь каюты, на которую показала глазами официантка, подтолкнул туда Андрея и вошел сам. За их спиной послышался мужской голос:

– Будут стучать – не отзывайтесь.

Дверь захлопнулась, щелкнул замок, и все стихло.

3

Они сидели в темной каюте, с окном, закрытым занавеской молча, затаив дыхание и прислушиваясь. До них доносился беспокойный говор пассажиров, голоса матросов и грузчиков, приступивших к работе, крикливая брань щеголеватого есаула. Они настороженно ловили отдельные слова, стараясь по ним представить все, что происходит у трапа.

Два раза кто-то торопливо подходил к каюте и настойчиво торкался в дверь. Максим и Андрей сдерживали дыхание и сидели, испуганно переглядываясь.

Должно быть, наступил уже вечер, когда говор пассажиров стал затихать. Теперь слышались только тяжелые шаги матросов и грузчиков да плеск разгулявшихся волн.

Время тянулось мучительно медленно. Андрей заворочался.

– Забыли, может, нас? – прошептал он над ухом Максима.

Максим ничего не ответил, но в первый раз с лихорадочной горячностью его мозг обожгла мысль: «Не ловушку ли нам устроили?»

Ощущая от этой мысли неприятный холодок во всем теле, он потянулся к окну и отогнул уголок занавески. За окном сгущались сумерки, и где-то вдали уже мерцал красноватый глазок бакена.

«Ох, пожалуй, не вырваться нам отсюда!» – с отчаянием подумал Максим, но делиться своими мыслями с Андреем не стал.

Послышался топот и громкий говор. Максим, подойдя на цыпочках к двери, приложился к ней ухом. Топот и говор приближались. Это шли казаки. Скоро стало слышно, как кто-то, по-видимому капитан парохода, гудящим голосом говорил:

– Нет, нет, господин есаул, здесь каюты команды, а за команду я ручаюсь.

«Осмотр парохода. Уцелел ли тот-то в дровах?» – подумал Максим.

Через несколько минут вновь стало тихо.

Теперь каждая минута казалась ребятам вечностью. Не имея сил больше сдерживать свое нетерпение, Андрей поднялся и начал вышагивать по каюте. Максим сердито зашикал на него, и тот, недовольно ворча, опять опустился на койку.

Наконец за стенкой раздались тяжелые, шаркающие по железным плитам пола шаги, и через секунду в замочной скважине звякнул ключ. Вошел человек, показавшийся в темноте огромным. Он привычно шагнул к столу, поставил на него что-то, потом повернул выключатель. Вспыхнул яркий, молочно-голубоватый свет электрической лампы.

– Ну, хлопцы, заморились, чай, тут? – сказал человек, оборачиваясь к Максиму и Андрею.

Был он уже немолодой, рослый, плечистый, и по угольной пыли, въевшейся в глубокие морщины на лице, в нем сразу можно было узнать кочегара.

– Поешьте-ка вот щец, а там и на берег, – сказал кочегар, открывая судок с дымящимся варевом. – Скоро стемнеет совсем…

– Спасибо, дядя, – с живой радостью отозвался Андрей, – есть страсть как охота!

Ребята принялись за щи. Кочегар сел на койку, спросил:

– Дезертиры?

– Они.

– Вот это по-нашенски! – засмеялся кочегар. – Повозили мы за эту навигацию вашего брата немало. Далеко ли путь держите?

– В таежные месте, партизанить…