Стройки Империи

— Анатолия Алексеевича? Знаете, он теперь где-то к шести подойдет. У нас тут долго будут сидеть, пока сторож не выгонит. А вы с завода?

— Я из КБ по магнитофонам. А у вас тут, говорят, научная школа по моделированию динамики. Вон какие машины стоят.

— КБ — это у третьих проходных? Так это у вас машины. Аналоговые достигли потолка, их проще программировать, но погрешности…

— В чертежном корпусе котельную из подвала убрали… — начала девушка.

— Мы убирали, — вставил курчавый брюнет с усиками, — третий трудовой семестр.

— Саш, можно, ты потом пояснишь? Так вот в чертежном корпусе в подвале в девятой пятилетке у нас будет институтский ВЦ. И с вами по линии соединят.

— И заодно новый корпус достроят. Вату на кафедру высшей математики поставят. Курсовые считать будем.

— Для курсовых тебе Камаев персональный компьютер на кафедру выбил. Первый и единственный в институте. Лично в Зеленоград ездил.

— Персональный компьютер? — Виктор подумал, что он ослышался.

— Ну да. Миш, покажи товарищу.

Персональный компьютер был размером с кассовый аппарат и оказался программируемым калькулятором — правда, покруче, чем "МК-61", который когда-то был у Виктора. Дисплей в три строки, программы на магнитных картах, встроенный принтер на бумажной ленте, настольный графопостроитель и какой-то серый ящик размером с системный блок.

— Многомассовую систему он, конечно, не потянет, — пробасил Миша, — хотя простые дифуравнения берет. Методом Рунге-Кутта. Мы на нем регрессионный анализ делаем и разложение в ряд Фурье. Вот это, — и он ткнул пальцем в ящик, — расширитель памяти на двадцать тысяч бит. Из опытной партии, технологический. Его испытывали, на стальную плиту роняли.

— И как, выдержал?

— Корпус поцарапали. Самим красить пришлось.

— А остальных преподавателей тоже не будет?

— Может, на стендах кто. Это вон напротив здание…

— Спасибо, я знаю.

Переменившийся ветер потянул по проходу между корпусами сладковатый дым сжигаемой кучи старой травы. Виктор уже хотел переходить пути узкоколейки, но что-то его остановило.

"Подожди лезть со своим прогрессорством", — сказал он себе, "вечно ты во всех реальностях во что-нибудь влипнешь. Ладно, за феномена, бомбы видящего, ты из линейного выпутался и вид на жительство получил. За лентотягу на работе устроился. Попросили тебе дать идеи по магнитофонам — вот и думай. Осмотреться надо. Кафедра не убежит, на нее и через неделю зайти можно. И вообще — сперва изучи местные проблемы, что у них актуально. Советы постороннего не всем нравятся. С наскока не надо."

Он повернулся и пошел к двери, еще одной двери вод вор под другой лестницей, к библиотеке. В здании бывшей гимназии двери во двор были только под лестницами — ученикам там было делать нечего.

Хотелось есть. Последняя аудитория на углу коридора была переделана под буфет; Виктор решил зайти.

За столиками сидели несколько пацанов и что-то обсуждали. К удивлению, Виктор не обнаружил прилавков и буфетных стоек, как и самой буфетчицы. У стены было несколько столиков, на которых стояли корзины с пирожками и бутербродами, электрочайник, чайник с заваркой, кувшины с соком и стаканы на подносе; в углу белел холодильник "ЗИС-Москва", старый и монументальный. А еще на столе стояла коробка с бумажными деньгами и тарелка с мелочью и лежал ценник, отпечатанный на машинке, как меню.

"Вот растяпа буфетчица", подумал Виктор, "ушла и даже деньги оставила".

— Скажите, а буфет работает? — спросил Виктор у пацанов, которые, судя по выражению лиц, обсуждали какой-то прикол на последней паре.

Компания посмотрела на Виктора так, будто к их столику подошел индус в дхоти и с тюрбаном на голове. Смесь удивления и любопытства.

— Конечно, работает, — неуверенно протянул один.

— А девушка надолго отошла?

— Чья девушка? С нами девушки не было.

— Которая товар отпускает.

— Она только к закрытию придет. Убрать, что не продали.

— Так вы говорите, что буфет работает.

— Так вы видите, что он работает.

— Ну так буфетчица только к закрытию будет.

— Верно.

— А говорите — буфет работает.

— Так вы же видите — работает.

Виктор почувствовал себя, как Михаил Задорнов, когда тот просил в "Макдональдсе" огурец, не порезанный с огурца.

— Я вижу, что буфет не закрыт, — сказал он. — А кто мне отпустит?

— А здесь самообслуживание.

— А платить кому?

— Так здесь самообслуживание, — повторил парень, глядя на Виктора с каким-то сожалением.

— Что, и платить — самообслуживание?

— Короче. Просто берете, что надо, кладете деньги в коробочку, и берете сдачу.

— И никто ничего?

— В смысле?

— Все сознательно кладут, сколько положено? — Виктор подсознательно почувствовал, что слово "украсть" в этом обществе просто вызовет шок.

— А как же? Понимаете, это специально сделано, чтобы в буфете не было наценки. Нет буфетчицы — все дешевле. Это же выгодно! И если кто обжулить захочет, он же весь институт платить дороже заставит. Ему же после этого жизни не будет!

— Теперь понятно. Честность — это экономия.