Стройки Империи (СИ)

В конце выпуска новостей дикторша поделилась новостью, что "к вечеру в Москве температура снизится до минус трех градусов, ветер слабый до умеренного, временами снег". Виктор облегченно вздохнул и полез на антресоль доставать парку и зимние ботинки.

Люди на шоссе уплывали в подсвеченное синеватыми огнями пространство, прикрываясь от пронизывающей мороси черными зонтами. По шоссе бегала взад и вперед небольшая пятнистая дворняга, не тявкала, а нюхала людей, словно потеряла свой дом и хозяев, заменявших ей родителей. Было в этом что-то от ранних лент Василия Ордынского.

"Ну вот и пригодилась одежа... А ведь не зря ее мне дали. Может быть, чтобы "попастся", мне именно ее и нехватало? Скорей бы... Уже все рано, что это будет. Завтра мир проснется не от праздничного салюта в Москве, а от разрывов боеприпасов".

Впереди замаячило знакомое пальто в розовую и коричневую шотландскую клетку. Габи шла не торопясь, словно ей некуда было идти и нервно вращала зонт рукой. Поравнявшись, Виктор поздоровался: Габи повернула лицо, которое показалось чуть опухшим, и Виктор сразу заметил красные, как после слез, глаза.

- Что-то случилось?

Габи постаралась улыбнуться, но губы дрожали и стягивались в кривую усмешку.

- Нет, нет, все хорошо. Даже очень хорошо.

- Я же вижу по глазам, что что-то случилось.

- Да... то-есть, нет, что вы.

- Что-то с родственниками?

- Нет, храни их бог, с ними все прекрасно.

- По службе?

- Нет-нет. Напротив, профессор меня хвалил и дал премию. Большую премию.

- Неужели из-за меня?

- Да... нет, что вы. Нет.

- Ну скажите, что случилось, а то я буду думать, что из-за меня.

- Не надо... Ладно. Профессор дал премию... дал премию потому что мы познакомились. Он просил меня рассказывать о том, что вы будете говорить, вы понимаете. Вы ужаснетесь, но вначале я согласилась. Просто, как исполнительный работник. Ночью я поняла, как это ужасно, что я буду шпионить за вами. Нам не надо больше видеть друг друга, Виктор. Премию придется вернуть...

"Так вот о чем они говорили в парке..."

Габи достала из кармана платок и поднесла к носику.

- Подождите... Что просил узнать обо мне профессор?

- Он не сказал. Он запретил что-то специально выспрашивать. Он сказал, что я не сумею это правильно сделать и вы догадаетесь. Просто слушать и запоминать.

- То-есть, если я буду рассказывать о картинах Дейнеки, это не будет поводом упрекнуть вас в недобросовестности?

- Нет, конечно, если я подробно перескажу.

- Давайте так: вы оставляете премию себе, мы будем встречаться и разговаривать. Деньги-то вам не лишние.

- А разве так можно? Это честно? - глаза Габи округлились, она вскинула брови вверх.

- Абсолютно честно. Я не собирался делиться с вами никакими тайнами. Вы добросовестно докладываете профессору информацию, которая не причинит вреда ни моей стране, ни вашей. Профессора это устраивает.

"Стоп, а если она мысли читает? А, с другой стороны, какого черта тогда меня посадили за столик рядом с ней, а не ограничили контакты с иностранцами? В случайность я не верю. Значит, ловушка здесь... а, может быть, ловушка - это я. Ловушка УГБ."

На лице Габи отразились колебания.

- Я... я никогда не попала в такую ситуацию. У вас, наверное, больше опыта... Но если вы думаете, так можно... да-да, я согласна. Это даже интересно, это как игра.

- Хотите, после работы пойдем на концерт Высоцкого? Это такой артист, известный.

- Я не знаю, будет ли у меня время... Я скажу профессору.

- Обязательно скажите. Добросовестное выполнение поручения, развитие отношений.

На лице Габи появилась, наконец, естественная улыбка.

- Да, наверное так... Я именно так и скажу. Знаете, вы очень добрый человек, Виктор. Это бывает все реже. Мир становится практичным и жестоким.

- Квадратиш, практиш, гут?

- Да, мир становится квадратным. Я долго искала слово, как назвать нынешнюю Германию. Она квадратная. Все квадратное. Она не допускает кривого, неправильного, природного.

Из тумана выплыла полоса забора с проходной.

...В кабинете Виктора встретил только Павел Ойвович.

- Они сейчас подойдут. Пока раздевайтесь, вешайте одежду.

- Павел Ойвович, мне надо сделать заявление. Есть подозрения, что в отношении меня пытаются проводить вербовочные мероприятия.

- Давно?

- Если исходить из явных фактов - с сегодняшнего утра.

- Пожалуйста, изложите устно явные факты.

- Ну что ж, - сказал Павел Ойвович выслушав краткий пересказ, - нам известно, что господин Зигель ищет возможности получить информацию о вас. Если у нас возникнут к вам вопросы, мы их зададим.

- А мне что делать?

- Следуйте той легенде, которую сами придумали для Габи. Не то, чтобы эта легенда была идеальна, но для вас естественна. Никаких других специальных инструкций. Да, и не думайте от том, что вам непременно надо попасть в ловушку. Вообще забудьте о ловушке. Это уже наша забота, вы можете не волноваться. Общество фрау Лауфер не вызывает у вас неприязни?

- Нет, но если надо...

- Не надо. Пусть все идет именно так, как вы ей предложили, как вы сами хотите. А с вопросами нашей компетенции мы сами разберемся.