Стройки Империи (СИ)

"Допустим, убийство Кеннеди хотят повесить на нас. Опять глупо. Штатовский обыватель и так накачан пропагандой, зачем жертвовать такой крупной фигурой в политике и кучей народа. Фон Тадден тоже стопудово на это не пойдет. Потому как вылезет. Остается только какая-нибудь отмороженная террористическая группировка, но для шестьдесят восьмого она слишком могущественна получается, просто джейсбондовщина какая-то. И еще инопланетяне или попаданцы..."

Он поставил лимонад в холодильник, и, сполоснув стакан, вернулся в гостиную.

"Уоллес пока не президент. За президента Джонсон. И еще непонятно, какая там позиция конгрессменов, по крайней мере, пока им не назовут виновных. Во всяком случае, версия с маньяком-одиночкой не проканает. Так что сидеть и ждать всю ночь развязки у приемника не имеет смысла, тем более, что завтра на работу..."

Виктор расстелил кровать и поставил будильник на шесть. В темном окне мигали алые отблески иллюминации. Он закрыл глаза; в голову не лезло ничего путного, и он заснул со вполне земной мыслью, что у Лены, в общем, неплохая фигура.

Проснулся он от звонка телефона. Он нащупал рукой настольную лампу, и щелкнул выключателем, чтобы, снимая трубку, ненароком не дать отбой. Мельком он взглянул на "Ориент": было двадцать минут третьего.

- Виктор Сергеевич! - раздался в трубке знакомый голос Лехтонена. - Вас срочно вызывают на работу. Машина внизу. Перекусывать или брать еду не надо, у нас дежурная столовая.

"Ну вот и началось" - мелькнуло в голове.

33. Судный день.

Синяя "Волга" неслась по пустым улицам. Гирлянды праздничной иллюминации дружным хороводом пролетали над лобовым стеклом.

- За полчаса до смены вызвали, - недовольно пробурчал Володя, уминая за неимением гамбургера котлету в тесте, - какая-то фигня начинается. Вчера потребовали резину сменить. А старая еще нормальная и тоже с шипами.

- А куда едем? - спросил Виктор.

- Не волнуйтесь. Доедем.

Они остановились в каком-то переулке. Машина, подождав минуту открытия створок механических ворот, проскользнула между старых жилых домов и остановилась во дворе-колодце, в который вклинилась торцом восьмиэтажная коробка офисного здания.

Дверь открыл подошедший к машине Лехтонен.

- Осторожно, не поскользнитесь, - предупредил он. - Вчера лопалась труба отопления на чердаке, натекло.

- Да, было бы глупо сейчас трахнуться головой и не узнать судьбу человечества, - ответил Виктор. - Следующего попаданца пришлют в шиповках.

Мороз усилился; на черном квадрате неба над головой горели яркие звезды и невидимый самолет проползал между ними, отмечая свой путь прерывистыми отблесками огня. Стеклянные двери заиндевели; Лехтонен протащил Виктора через высокий турникет, кинув охраннику какую-то бумажку и потянул к лифту. Из открывшихся дверей шагнула женщина в белом халате. Похоже, здесь и вправду был вычислительный центр.

Лифт завершил движение вверх на административном этаже, где у телефона сидел еще один охранник; увидев Виктора с Лехтоненом, он вскочил и чуть ли не вытянулся по стойке "смирно". Полутемный коридор выглядел как в заурядном офисе, и у Виктора закрались подозрения, что его просто пристроили в какой - то бумажный отдел.

- Ситуация следующая, - пояснил Павел Ойвович. - Джонсон принял обязанности президента. До этого, сразу после объявления о смерти Кеннеди, прекратил работу Сенат и закрылась Нью-Йоркская биржа. Вооруженные силы приведены в высшуюю степень боевой готовности, в некоторых штатах объявлено чрезвычайное положение. Деморализованных студентов и чернокожих американцев часть упросили разойтись, наиболее упорных тихо успокоили, применив резиновые дубинки и слезоточивый газ. Об отставках в правительстве пока не слышно. Короче, затишье, Эл-Би-Джей в ближайшее время должен появиться в Белом доме и сделать правительственное заявление.

- Предложит план борьбы с бедностью?

- Нет у них особой бедности. Конвергенция пятидесятых: социальные программы вместо пушек, снос трущоб, пособия и прочее. Сейчас это больше истерия, нагнетаемая прессой и радикалами. Нашей пропаганде это, конечно, выгодно.

Они остановились у двойной двери.

- Семен Евгеньевич уже здесь? - спросил Лехтонен у секретарши, сонно протиравшей глаза под портретом Дзержинского.

- Сейчас подъедут, - ответила она. - проходите в кабинет, остальные уже собрались.

"А какая же фамилия и должность у того, которые подъедут?" Расспрашивать было некогда, Лехтонен открыл дверь и чуть ли потянул Виктора внутрь.

Кабинет был небольшой, с мебельной стенкой, на которой гордо стояли БСЭ, ПСС, УК и УПК РСФСР и в которую был встроен здоровый минский приемник выпуска этак начала шестидесятых, с кучей диапазонов, но одним динамиком. Телевизор высился в углу, на этажерке над массивным катушечным видаком. На окнах - жалюзи, на стене висел такой же портрет Дзержинского, что и в приемной, только побольше. За двухтумбовым столом буквой "Т" сидели Коломенцева, Зарубин и еще пара товарищей, один под тридцать, другой за сорок, в похожих темно-коричневых костюмах, при белых рубашках и галстуках.