Строим последовательную версию истории 16-18 веков

Интересный момент. Если Россия того времени - дремучая отсталая страна, на столько слабая, что едва удерживает на западных границах Смоленск и владеет Киевом на правах аренды, о какой Западной Европе думать? Тут бы с соседним Господарем Молдавским наладить отношения, да Крымскому хану побыстрее поминки собрать. Да и сам термин ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА в повествовании Брикнера А. Г. мог возникнуть, только если Центральная и Восточная Европа чем то, или кем то объединены. На современном примере термин Западная Европа был актуален, когда был Союз стран Варшавского договора, теперь просто ОБЪЕДИНЕННАЯ ЕВРОПА. По ТИ не очень понятно, о чем пишет Брикнер, а по моей версии так и обстояли дела в Европе того времени. Только Европа западнее Эльбы была условно свободна от Третьего Рима, но при этом была в вассальной зависимости от русского царя. Вот и пишет историк о взаимоотношениях Российской Империи и приграничной Западной Европы.

Да и термин Посольский приказ вместо Иностранного мог возникнуть только в метрополии огромной империи, от слова «послания» - приказания в далекие регионы. При этом, в то время существовал Польский приказ о четырех палатах, что окончательно подтверждает нашу версию, что Польша – это территория метрополии, делами которой занимается огромный отдельный приказ. Тут у ТИ неразрешимые проблемы, ибо Посольский приказ - центральное государственное учреждение, руководившее в 1549-1720 внешней политикой, делами пленных и др. Заменён Петром I Коллегией иностранных дел. В конце 17-ого века князь Голицин В. В. только мечтает сделать посольства в других странах, а окончательно посольства от России появляются в Европе только при Петре I к 1720 году! Так чем же занимались знаменитые Посольские приказы русских царей на протяжении 170 лет ?!?

Далее по Брикнеру А. Г.:

«…Особенно понравился он представителям католических держав изъявлением готовности предоставить иезуитам некоторые права и вообще обеспечить существование и РАЗВИТИЕ КАТОЛИЦИЗМА В РОССИИ…»

Главный вектор политики Голицина предельно ясен. Он совпадает с направлением деятельности патриарха Иоакима. Если последний насаждает латинство в русской церкви, то Голицин В. В. насаждает западные ценности в светском обществе.

«… Он с необычайным знанием дела беседовал с Невилем о делах в Западной Европе. Беседа происходила на латинском языке…»

Создается впечатление, что Голицин вообще не знает русского, во всех документах он говорит на иностранных языках. Кстати, Невиль – француз, и латинский язык в то время – это основной язык Франции и других западных вассалов царя. Он спешно вводится в 16-17-ом веках, как альтернатива имперскому русскому языку. Современный французский язык только формируется. При этом латинский язык это вовсе не Латынь, которая известна нам сегодня. Если князь Голицин, мягко говоря, не равнодушен к Франции и знает при этом польский, немецкий и латинский языки, то следует, что латинский и французский в то время тождественны.

«…Любопытно, что иезуиты хвалили Голицына за расположение к Франции и католицизму, а Петр не любил ни Франции, ни иезуитов. Иностранцы рассказывали, что Голицын был чрезвычайно высокого мнения о короле Людовике XIV и что его сын носил на груди портрет последнего …»

Это подтверждает нашу версию, что Голицин В. В. по происхождению знатный французский дворянин, пособник иезуитов. Он настолько близок к правящему королевскому дому Франции, что его сын носит потрет короля Людовика XIV на груди. И задача перед Голициным поставлена очень конкретная – продолжить дело Матвеева и избавить Западную Европу от тирании русского царя. Голицин – это символ свободы, им восторгаются в Западной Европе. Падение Голицина и его покровительницы Софьи в 1689 году ознаменовало для Европы крушение надежд на освобождение и очень напугало многих «просвещенных» людей. Они не верили, что Петр сможет вернуть потерянную власть в Москве:

«Невиль писал свою записку о России, очевидно, вскоре после государственного переворота 1689 года, когда еще нельзя было предвидеть широкой и плодотворной деятельности Петра, а потому он мог сожалеть о несчастии, будто бы постигшем Россию.»

Они ошиблись, очень скоро на медальонах западноевропейских дворян и новоиспеченных свободных королей появится до боли родной портрет нового «спасителя-реформатора». И дело не в несчастье, якобы постигшем Россию в 1689.

Все дело в ужасе, охватившем Европу перед единственным законным монархом - царем Иваном V. Знал француз Невиль, что пишет – русский царь, наконец, взял бразды правления в свои руки. Расплата близка. А Брикнер через сто лет уже не очень понимал, о чем речь и пишет в недоумении «о несчастии, БУДТО БЫ постигшем Россию». Брикнера А. Г. понять можно, он считает, что радоваться надо – спаситель Петр к власти пришел, чего же Невиль сожалеет? Современник событий Невиль сожалеет потому, что к власти в 1689 году пришел вовсе не Петр I – Петр дрожит от страха в Бранденбурге вместе со «своим прусским царским семейством» и ждет скорой расплаты.

И далее Брикнер А. Г. искренне удивляется абсурдной ТИ: