Строительный университет

После обеда нас ожидало ещё три пары, одна из которых посвящена теории вселенных, вторая – пространственной графике и моделированию, а третья – натурологии. Первое преподавал не кто иной, как замректора Ларсин Шиггр. Теория вселенных была сродни астрономии, только более углублённой в предмет. Что касается пространственного моделирования, с этим я была худо-бедно знакома в силу своей профессии инженера-конструктора, хотя знания эти были весьма поверхностны. Вёл его мастер Яур Айнори, мужчинка средних лет, ничем не выдающейся наружности. Вот бывают такие люди, абсолютно обычные, такого на улице встретишь, пройдёшь мимо даже не заметив. Натурология объединяла в себе физику, молекулярную химию, ботанику и природоведение. На Земле все эти предметы проходят по отдельности, здесь же они составляли некий симбиоз, который с первого раза мне показался весьма запутанным, но потом, внимательно слушая лекции, я понемногу стала понимать, в чём суть. Вела её мастер Виаата Елаанита. Признаться, её внешность меня потрясла: рост под два метра, очень худая, форма тела странная, словно её слегка приплюснули с боков, движения плавные, перетекающие, будто вода, отчего возникало ощущение невероятной гибкости, немного гнусавый певучий голос – все это вкупе с розовыми волосами, неестественно белой кожей и лиловыми круглыми глазами на четверть лица выглядело весьма футуристично. Правда, похоже, такой эффект внешность преподавателя произвела только на меня. Как мне потом рассказали, маасы (именно так называлась раса, к которой принадлежала женщина) все выглядели точно так же, словно сделанные под копирку, только цвет волос и глаз у одних был чуть темнее тоном, у других чуть светлее, что определяло принадлежность к тому или иному сословию. Чем темнее тон, тем ниже сословие. Жили маасы очень обособленно, ни с кем не торговали, никого к себе не пускали и никого от себя не выпускали, за исключением единичных случаев, в целях образования, так сказать. Получив необходимые знания, представители народа маасов возвращались обратно в свою автономию. Как и почему случилось, что мастер Елаанита не вернулась на родину, а осталась в академии преподавать, никто не знал, женщина вела замкнутый образ жизни, никого не подпуская и общаясь исключительно по необходимости, никогда не участвовала ни в каких мероприятиях, её ни разу не видели ни на одном празднике, во внеурочное время она вообще не покидала своих комнат, так что можно было с уверенностью сказать, что она создала свою маленькую автономию на территории универа.

Наконец прозвенел звонок, ознаменовавший окончание последней пары. Не успела я вздохнуть с облегчением, как перед нашими носами возникли листки с заданием на завтра и списками литературы. По аудитории прокатился страдальческий вздох, кто-то даже возмутился в голос, сетуя на тяжёлую судьбину.

– История государства и права? – возмутилась рядом Лисси. – Ещё уроков не было, а уже на дом задали.

Я молча взяла свой листок и сунула его в карман.

– Идём, может, успеем до ужина получить учебники, – позвала я девушку.

– Нет, я сначала в общежитие, – ответила она.

Я лишь пожала плечами, мол, хозяин – барин.

Поход в библиотеку стал для меня настоящим испытанием. Начнём с того, что я заблудилась. Эти бесконечные университетские коридоры и переходы образовывали нескончаемый лабиринт. После получасового блуждания мне наконец удалось найти нужный коридор. Он был широкий, с тремя огромными окнами и огромными же вазонами, стоящими в простенках между окон, в которых росли не то фикусы, не то пальмы. Заканчивался коридор небольшим вестибюлем с массивной деревянной дверью со старинной резьбой. И здесь меня ожидал «сюрприз» в виде давешней компашки из столовой. Теперь я имела возможность рассмотреть их во всей красе. Светловолосый, как и положено лидеру, выделялся ярким пятном среди своих сотоварищей. В светлых одеждах, волосы собраны в низкий хвост, серо-голубые глаза, точёные черты лица, холёные руки, – всё в нем было не просто красиво, а чертовски красиво. То, как он держался, его жесты выдавали в нём аристократическое происхождение. Остальные на его фоне выглядели весьма обычно, хотя был среди них один с ярко-синими глазами в обрамлении густых ресниц на узком лице. Именно эти глаза в первую очередь привлекали внимание, однако холодный презрительный взгляд напрочь отбивал всё очарование. Да ещё девица, которую светловолосый держал за талию, в юбке в пол синего цвета с разрезом по самое не хочу, и в вязаной ажурной блузе с фривольным вырезом (хотя вырез можно было не делать такой глубокий, ибо в ажурной вязке и так просвечивало всё, что можно) выделялась этаким диссонансом.