Строптивая для негодяя

Отбрасываю бумаги в сторону — все равно не могу вникнуть в суть. Недавно позвонил Валера и сказал, что всё сделал, как я просил, и Дариночка ни о чем не подозревает. Почему-то вызывает раздражение, как он называет девушку уменьшительно-ласкательным именем, и хочется придушить доктора. Благо, он находится далеко, а то бы я точно не сдержался при виде его довольной рожи.

Любопытно, у них что-то было с Дариной? Чувствую, что закипаю еще больше, только представив, как он ее раздевает. Руки сжимаются непроизвольно в кулаки, и хочется разгромить все к чертовой матери от одной только мысли о том, что моя красотка кому-то отдавалась. Другому, не мне.

Да что со мной происходит? Почему я так бурно реагирую на одно только упоминание о Громовой?

Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Напиться, что ли? Может, тогда эти дурацкие мысли и воспоминания выветрятся из головы.

Но мои невеселые рассуждения прерывает звонок стационарного телефона.

— Да, — поднимаю трубку.

— Павел Иванович, это охрана, — произносит в трубке мужской голос. — Тут к вам девушка прорвалась, корочку какую-то показывала. Я толком не рассмотрел, но решил вас предупредить. Не силой же ее останавливать.

— Разберусь, — бросаю в ответ и кладу трубку.

Усмехаюсь, так как знаю только одну девушку с красной корочкой, которая может себя вести подобным образом.

Все-таки узнала, раз не поленилась приехать ко мне в офис. Придется каяться и выводить ее из себя. Тащусь, когда она злится и нервничает. Сразу хочется схватить ее и…

Дверь резко открывается, и в мой кабинет врывается Дарина. Без стука. Хотя ничего другого я и не ожидал увидеть. Следом за ней семенит секретарь с испуганными глазами.

— Балабанов, — шипит прокурорша. — Ты переходишь все границы, — и швыряет сумку на стол для переговоров.

— Павел Иванович, я… — запинается секретарь.

— Все в порядке, Марина, я сам разберусь.

Громова стоит возле края стола и слишком сердито смотрит мне в глаза. Даже на расстоянии чувствую, как она пылает гневом. Ох, и нелегко мне сейчас придется.

— Кто тебя просил? — произносит Дарина чуть ли не по слогам, когда дверь за секретарем закрывается.

— О чем? — поднимаю обе брови вверх, ехидно улыбаясь.

Конечно же, я все прекрасно понимаю, но не могу отказать себе в удовольствии ее позлить. Интересно, что она сейчас будет мне предъявлять?

— Не зли меня, — выпаливает девушка. Прямо мысли мои читает, ну надо же! — Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Еще раз спрашиваю — кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?

— Так вроде я и не трогал твою, — делаю акцент на последнем слове, — жизнь. Не звонил, не писал, не доставал — и опять виноват. В чем на этот раз?

Медленно встаю с кресла, обхожу край стола и подхожу к девушке поближе. Правда, пока держусь на расстоянии, как бы под горячую руку не попасть. Засовываю руки в карманы и с усмешкой на губах смотрю Дарине прямо в глаза.

— Не хочешь по-хорошему, — гневно сканирует меня взглядом в ответ. — Ладно, — резко снимает дубленку и швыряет ее на стол.

А вот это уже интересно! Если она так бурно будет реагировать на мои издевательства, то, может, недолго остается ждать — и пиджак с рубашкой снимет? Так я готов хоть сейчас, могу еще пару фразочек выдать, чтобы посмотреть на продолжение!

— А дальше? — провоцирую ее и прохожусь ленивым взглядом с ног до головы, мысленно раздевая девушку.

Возвращаюсь назад к лицу, которое загорается алым румянцем, вызывая очередную улыбку на моем лице.

— Не надоело издеваться? — вижу, что нервничает, сжимая руки в кулаках. — У меня нет ни времени, ни желания играть с тобой в твои дурацкий игры. Задаю вопрос прямо — кто дал тебе право платить деньги за операцию моей мамы за моей спиной?

— Ах, вот ты о чем, — усмехаюсь, хотя с самого начала прекрасно знаю цель визита строгой прокурорши. — И что тебя так возмутило — что помог твоей маме, или задел твое самолюбие?

— Ты не имел права лезть в мои дела и мою семью! — кричит Дарина.

— Значит, все-таки самолюбие, — печально констатирую факт. — Я-то думал, ты выше всех этих предрассудков, особенно когда дело касается близкого человека.

— Не дави на больное, — шипит девушка и делает шаг в мою сторону. — Я тебя точно прибью, так ты меня достал, Балабанов, — выпаливает мне прямо в лицо.

И я срываюсь.

Резко подхожу к ней, надвигаясь, и когда ей больше некуда отступать, приподнимаю Дарину и сажаю на стол, впиваясь губами в ее губы.

Обнимаю одной рукой за талию, другой за шею, прижимая ее к себе ближе и не давая возможности вырваться. Она какое-то время пытается сопротивляться, но после недолгой борьбы расслабляется, пристраивая руки мне на плечи.

Языки сплетаются, искры страсти летят в разные стороны, и я не хочу ее отпускать.

Похоже, стол становится моим любимым местом. До этого момента предпочитал более удобные места, но с Дариной невозможно предугадать ее дальнейших действий и спонтанных поступков. То кричит, грозясь посадить, то целует, прижимаясь грудью ко мне. Прямо пытка какая-то, честное слово!

Первым отрываюсь от девушки, все еще удерживая ее в объятиях.