Строптивая для негодяя

— А нельзя было поаккуратнее? — смотрю в упор на Балабанова, после чего беру руками лицо Максима и поворачиваю голову в сторону, рассматривая место удара. — Он же еще ребенок.

— Пусть учится, — смеется Балабанов. — Кстати, я тоже травмирован.

Прижимает руку к груди, кривится, айкает, изображая на лице страдания от боли, и сгибается пополам.

— Очень смешно, — отпускаю мальчика, который смеется при виде этой картины. — Не мог что-нибудь пооригинальнее придумать?

— Говорил же, — произносит счастливый Макс, — что не прокатит. Лучше бы я в глаз тебе зарядил.

— Не умничай, — треплю его по голове. — Давайте руки мыть и за стол.

Мальчик бежит в ванную, а Балабанов разгибается, резко убирая с лица недавние эмоции, и не торопясь идет следом. Правда, как только ровняется со мной, обвивает руками за талию и шепчет на ухо:

— Я тебе это еще припомню, — целует в висок, после чего продолжает свое шествие дальше.

И что это было? Как это, в принципе, понимать? Я-то думала, что он обиделся на меня и за вчерашнее, и за то, что утром в машине вспылила, а он продолжает меня соблазнять и дальше. Иначе, как можно понять его поведение?

Кривляюсь ему вслед, после чего в очередной раз усмехаюсь и направляюсь к плите. Раскладываю ужин по тарелкам и присоединяюсь к своим красавцам. Мы с Пашкой молчим, а Макс со всеми подробностями рассказывает о тренировке. Глаза у него светятся, и сам выглядит крайне счастливым. Если в этом есть хоть толика моей заслуги, то я безумно рада при виде его смешной и воодушевленной физиономии.

Он убегает первым в свою комнату, сообщая, что у него важный звонок. Даже закрывается, чем вводит нас с Пашкой в ступор. Переглядываемся изумленными лицами, задавая друг другу немой вопрос о происходящем.

— Понятия не имею, — первой произношу. — Но, думаю, девочке Лере скучно по вечерам.

— Тоже мне, — фыркает Балабанов. — Жених выискался.

— А ты бы, — делаю паузу, убирая тарелки со стола, — денег ему на цветы дал. Вроде собирается ее проведать, вчера мне по секрету сказал.

— Так дал уже, — усмехается Балабанов. — Чтобы не позорился, и букет нормальный купил.

Стою спиной к парню, но чувствую затылком его взгляд. А от его слов и поступков настроение поднимается до отметки максимум. Какой молодец, горжусь им.

Но отвожу свой взгляд, чтобы он не видел моих счастливых глаз, после чего молча направляюсь в спальню.

— Подожди, — хватает меня за руку, заставляя остановиться, когда я уже обогнула барную стойку. Медленно поворачиваюсь и спокойно смотрю на Пашку. — Тебе не кажется, что нам тоже надо поговорить.

— О чем? — спрашиваю невозмутимым тоном, хотя прекрасно всё понимаю.

— Дурочку не включай, — ни капли иронии не слышу в его голосе. — Что не так?

— Я же сказала — всё так, — пытаюсь собраться с мыслями, но близость Балабанова не дает мне это сделать.

Чувствую, не отстанет, пока всей правды не выпытает. А я боюсь ее произнести вслух, хоть и для себя всё давно решила. К тому же, он сам не стремится мне поведать свои сокровенные тайны. Про девушек уже слышала, и нет никакого желания слушать опять, даже и в виде комплимента.

— Тогда почему ты вчера со мной не осталась? — сжимает крепче пальцы на моей руке, не давая возможности сбежать.

— Потому что ты не просил, — спокойно отвечаю, вгоняя Пашку в ступор.

Вижу, как меняется в лице — видимо, такая простая истина ему в голову не пришла ни вчера, ни сегодня.

Медленно разжимает пальцы, и я аккуратно убираю руку из захвата.

— Хорошо, — кивает головой. — Прошу сегодня.

— Нет, — отвечаю спокойно и делаю паузу. — Я не готова, — произношу негромко, разворачиваюсь и направляюсь в свою спальню.

— Да почему нет? — слышу крик в спину и ускоряю шаг. — Дарина, подожди.

Но я забегаю в комнату, правда, Паша тоже не отстает — залетает за мной следом, разворачивая и прижимая спиной к стене. Даже ахнуть не успеваю, как он уже возвышается надо мной. Желваки ходят ходуном, взгляд не предвещает ничего хорошего, а сам он напряжен до предела, расставив руки по обе стороны от моей головы и приблизив свое лицо к моему.

— Что ты хочешь от меня услышать? — произношу тихо, затаив дыхание.

— Почему нет? — задает вопрос, отделяя каждое слово. — Ну!

И от его грозного окрика вздрагиваю. Пытаюсь вырваться из плена, но он еще больше прижимает меня к стенке, не давая ни малейшего шанса сбежать.

И тут мои тормоза отказывают. Внутренний голос настойчиво требует рассказать правду. Даже если потом и пожалею об этом. Хватит прятаться в панцирь, как черепаха, проблемы сами по себе не рассосутся. И кто-то должен сделать первый шаг навстречу. Тем более, вчера всё было так прекрасно, а буквально час назад, лежа в ванной, сама об этом мечтала.