Строптивая любовь.

— Да нет, просто так. Думаю, может, тоже с вами пойти? — сказала она и проследовала на кухню.

Когда в гостиной все убрали и компания разбрелась по комнатам отдохнуть, к донье Люсии зашел Марсе.

— Мама, а где отец?

— Он на улице присел в тенечке. А ты его ищешь?

— Нет, хорошо, что его нет, я с тобой хотел поговорить. — Марсе прикрыл за собой дверь.

— Садись, сынок, давай поговорим.

— Мама, я хотел поговорить о Лауре.

— О Лауре?

— Да. Что она собирается делать, чем заняться? Ее бы по-хорошему выдать замуж и все. Хоть стало бы поспокойнее.

— Ой, Марсе, я и сама об этом думаю. Но замуж она не собирается, ни с кем не встречается. Все ее, видишь ли, недостойны. Принца ждет. А насчет того, чем собирается заняться, разве ты не знаешь?

— Она не выбросила еще свою мечту из головы? Хотя в принципе я не против, имея в виду ее внешность... — задумчиво произнес Марсе.

— Нет, к сожалению. Ты зайди к ней в комнату. Сплошные фотографии актеров, журналы о кино. Единственное, что меня радует — она увлекается шитьем. Я предложила ей поработать в магазине ткани у доньи Розалинды. Помнишь ее?

— Помню, как не помнить — толстуха, которая всегда угощала нас мороженым? Ну, и как Лаура, согласилась?

— Вроде да. Но предупредила, что соглашается поработать там временно. Она не хочет просить денег ни у отца, ни у тебя с Луисом, поэтому решила накопить чуть-чуть сама.

— Конечно же для своих целей. Для поездки в Мехико. Так?

— Да, Марсе, так. И я поняла, что это неизбежно.

— Почему неизбежно. Ты — мать. Что, запретить нельзя?

— Запретить? Тебе много чего можно было запретить? Я же знаю про твой роман с Кармен. Я могу запретить тебе это?

— Нет, мам, тут другое.

— Другое? Нет, не другое. Если бы отец узнал, у него сердечный приступ случился бы.

— Ему и не надо ничего знать, пока не надо. Но через какое-то время его надо начинать готовить.

— Она подала на развод?

— Да, подала. И я намерен на ней жениться. Ты поддержишь меня и примешь ее и Энрике как собственного внука? — спросил Марсе. Говоря о Кармен, его голос и взгляд менялись. Он становился мягче, насмешливые интонации пропадали.

— Ты так сильно ее любишь? — донья Люсия посмотрела в глаза Марселино. — Вижу, что любишь, конечно, я поддержу тебя и приму Кармен с Энрике, как родных. Да и отца подготовлю, не волнуйся, — Донья Люсия прижала голову старшего сына к своей груди.

Господи, как ей хотелось, чтобы у ее детей все сложилось в жизни хорошо, чтобы они были счастливы.

— Марсе, я тоже хотела тебе кое-что сказать. — Донья Люсия хоть и любила своих детей одинаково, но ей доставляло особое удовольствие разговаривать со своим старшим сыном — первенцем. Он ей не только сын, но и друг, сообщник, советчик. Она поднялась и подошла к старинному комоду, выдвинула верхний ящик, вытащила коробку со старыми фотографиями.

— Посмотри. — Женщина протянула сыну рисунок.

Марсе тоже быстро поднялся вслед за матерью и подошел к ней.

— Кто это? — спросил сын, разглядывая очень красивую женщину на черно-белом рисунке.

— Это моя тетя Серена.

— Но она очень похожа на Лауру, не находишь? Просто другая прическа, одежда.

— Именно! И это очень странное сходство. Понимаешь, никто ничего не знает о ней. Известно только, что она любила петь, танцевать и погибла очень молодой вместе со своим возлюбленным. А возлюбленного она выбрала не из простых людей. Она была столь прекрасна, что никто и не мог представить себе, что она выберет в мужья простого смертного. Ну, ты понимаешь, просто обычного парня. Я помню, моя мама рассказывала мне одну мексиканскую легенду, а я всегда представляла себе, что это легенда о моей тете.

— А ты помнишь эту легенду? — спросил Марсе.

— Да, конечно, помню, я и вам ее рассказывала в детстве.

— Мама, расскажи мне ее сейчас, — попросил Марсе. Ему очень нравилось, когда мама читала им вслух или просто рассказывала какие-нибудь истории.

— Марсе, ну ты что? — донья Люсия засмеялась.

— Ну расскажи, пожалуйста. Пойдем сядем на кровать, и ты мне расскажешь. Как тогда, в детстве.

— Марсе, не смеши, тебе тогда было три года, а не тридцать три!

— Ничего, ты же знаешь, мужчины всегда, как дети. — Он усадил маму на кровать и приготовился слушать, положив свою кудрявую голову ей на колени.

— Смешной ты. Ну да ладно, слушай.