Строптивая наложница

Элизабет еще больше изумилась, когда их сразу пригласили в круг пирующих, или, вернее, в полукруг, так как Джамиль и его гости сидели прямо на подушках, полукругом разложенных на коврах, а перед ними стояли низенькие резные столики, уставленные всевозможными яствами и напитками. Наложниц рассадили по другую сторону полукруга, чуть сбоку от мужчин. Не было ни обычных в таких случаях церемоний, ни разделения по чинам. Казалось, все сидящие на подушках вокруг пиршественных столиков были равны – и мужчины, и женщины.

– Хейфа, Зубейда, Фузия, – представлял Джамиль одалисок, указывая на каждую изящной холеной рукой с украшенными драгоценными перстнями пальцами. – Блистательная Зарифа, лучший цветок моего гарема, – взгляд принца потеплел, на мгновение задержавшись на фаворитке. – Шеджерет, Фейруз и… – в горле у бет внезапно стало сухо, когда принц остановил на ней улыбающийся взгляд своих лучистых глаз, – моя новая звезда Амина. Она совсем недавно попала в мой гарем и потому сейчас так стыдливо потупила свои прекрасные изумрудные очи.

Элизабет была готова провалиться сквозь землю от неловкости. Взоры мужчин жадно ласкали ее лицо, многозначительные улыбки сбивали девушку с толку. Но внезапно ее смущение сменилось нешуточным испугом. Как может Джамиль быть таким безрассудным? Неужели он совсем не боится, что кто-нибудь из друзей начнет болтать о новой наложнице сына Мехмет-Али и эти толки дойдут до ушей самого грозного бея?

В смятении обежав глазами пирующих, слов но ища поддержки, Элизабет взглянула вправо да так и обмерла. О, у нее мелькнуло такое предположение, когда она увидела в зале мужчин, но оно казалось настолько нереальным, что она даже не посмела поверить, что подобное возможно. Тем не менее рядом с Джамилем действительно сидел Леон. Его серые глаза пытливо всматривались в раскрасневшееся лицо жены, сильные руки задумчиво покручивали золотой кубок.

«Чтоб ты провалился», – мысленно проговорила Элизабет, склоняясь над блюдом с ароматным пловом, приправленным душистыми пряностями.

Между тем пиршество шло своим веселым чередом. Кроме баранины, на столиках было полно блюд с другим мясом, а также всевозможные овощи и фрукты, пастила, шербет, халва, ароматные медовые пряники и пирожные, начиненные орехами и мускусом. Всего хотелось попробовать, от обилия яств разбегались глаза. Однако, помня, что ей еще предстоит танцевать, Элизабет заставляла себя быть умеренной в еде. А вот выпить терпкого красного вина было просто необходимо. Иначе у нее не хватит сил сохранять спокойствие, когда в нескольких шагах от нее находится неверный супруг.

– Еще вина! – крикнул Джамиль, громко хлопнув в ладоши. – Будем веселиться, друзья, как в последний день!

Он вдруг выпрямился и с чувством процитировал пару четверостиший персидского поэта Омара Хайяма. Сборник стихов этого поэта находился в библиотеке Бартон-холла, в английском переводе, и сейчас Элизабет с интересом прислушивалась к давно знакомым строчкам, звучащим по-арабски. Значит, Джамиль еще и философ? Элизабет многозначительно покачала головой, не зная, радоваться ли этому открытию или, наоборот, встревожиться.

– Фейруз, Хейфа! – Джамиль сделал какой-то знак наложницам, и они тотчас поднялись с подушек и вышли в центр просторного полукруга.

Музыка зазвучала более напевно, и девушки начали плавный, неторопливый танец. Босые ноги, украшенные золотыми браслетами у лодыжек, бесшумно скользили по коврам. Обнаженные руки и пышные бедра сладострастно извивались в такт чарующей мелодии. Сочетание черного и нежно-розового нарядов вызывало ассоциацию встречи ночи и рассвета и выглядело очень эффектно. Элизабет догадалась, что костюмы танцовщиц были подобраны обдуманно, а сами наложницы заранее предупреждены, что им придется танцевать перед гостями Джамиля. Вспомнив, что и ей предстоит то же, девушка внезапно ощутила, как у нее начинают дрожать руки.

– Что случилось, Амина? – тихо спросила сидящая рядом Зарифа. – На тебе просто лица нет.

– Я не смогу танцевать, Зарифа, – беспомощно проговорила Элизабет. – Не знаю, что делать, если Джамиль вызовет меня.

В глазах фаворитки промелькнул испуг. – Ты что, совсем не умеешь танцевать? Что ж ты сразу мне не сказала?

– Нет, дело не в этом. – Элизабет судорожно сглотнула, покосившись в правую сторону. – Я училась танцевать, и все говорили, что у меня получается неплохо. Но здесь… здесь находится этот Асад, раб-христианин, мой соотечественник. Я не смогу исполнить танец при нем.

– Вот еще глупости! Какое тебе дело до него?

– Но он будет смотреть! Зарифа что-то быстро прикинула.

– Хочешь, я попрошу Джамиля, чтобы он велел ему уйти?

– Нет, нет, что ты! – поспешно прошептала Элизабет. – Это будет для него оскорбительным. И потом, вдруг принц рассердится? Кажется, он очень благоволит этому человеку. Нет, не нужно. Я справлюсь.