Строптивая невеста

Затем Малькольм обхватил ладонями лицо Элпин и принялся легонько тереться губами о ее губы. Ангельски нежное прикосновение его губ и удовольствие, отражавшееся в его глазах, наполнили душу Элпин восхищением, а ее тело — желанием.

Желание заставило ее торопливо обхватить талию Малькольма, ощутив крепкие мышцы.

Прикосновение к нему лишь разожгло аппетит Элпин. Она с нетерпением ждала банкета, который он обещал ей устроить.

— Медленнее, любовь моя. Следуй за мной.

Его простые слова дошли до неопытной девушки и придали ей сил, необходимых для того, чтобы утолить бушующее в душе пламя. Когда руки Элпин расслабились и она вновь обрела способность к самоконтролю, ей показалось, что она понимает, как все произойдет. Ее сердце запело.

Должно быть, Малькольм заметил ликование в ее глазах. Он улыбнулся и нежно проговорил:

— Скоро мы будем вместе.

Он внимательно посмотрел на Элпин, привлек ее и начал целовать с терпением, которому позавидовал бы и святой. Его губы были мягкими, влажными и сладкими, как мед. Они волшебным образом успокаивали, щекотали, дразнили и возбуждали ее. Малькольм постепенно пробуждал в ней страсть. Поцелуй в уголок рта заставил грудь Элпин заныть от желания. Когда Малькольм провел языком по зубам Элпин, ее соски напряглись. Поцелуй стал глубже, и Элпин почувствовала, как внизу живота разгорается огонь страсти.

— Мне кажется, что ты целуешь меня всю, — призналась она, чувствуя себя как никогда спокойно.

— Через некоторое время я именно так и поступлю, — улыбнулся Малькольм и провел руками по ее шее, а потом прикоснулся к груди. — Ты чувствуешь здесь желание?

Элпин прикрыла его ладони своими и надавила так, что из ее груди вырвался тихий стон.

— А ты как думаешь? — спросила она. Он взял ее руку и положил на свидетельство своего возбуждения, скрытое мягкой шерстью тартана.

— Я думаю, — он втянул воздух сквозь стиснутые зубы, — что мне следует как можно скорее раздеть тебя.

Она ощущала ладонью его твердость и думала о том, что это великолепное дополнение к мягкости ее собственного тела. В предвкушении наслаждений, которые он обещал ей, рот Элпин наполнился слюной.

— А как насчет тебя! Он широко улыбнулся:

— Ну что ж, потом ты сможешь раздеть меня.

Впервые она почувствовала себя уверенной и готовой взять на себя роль ведущего.

— Тогда я настаиваю на праве первенства для себя. Женщин принято пропускать вперед.

Малькольм удивленно вскинул брови. Расставив руки в стороны, он произнес:

— Тогда, милая леди, раздевай меня как можно быстрее.

Но Элпин решила действовать на свое усмотрение. Держа правую руку на той части тела, которая наглядно свидетельствовала о возбуждении Малькольма, левой она отстегнула пряжку с гербом клана, придерживавшую тартан на плече Малькольма. Он понимающе усмехнулся и прикоснулся к ее груди.

Сжимая самую уязвимую часть его тела, Элпин помахала серебряной булавкой.

— Держи.

Он взял застежку в правую руку. Элпин тем временем расстегивала поясную сумку, висевшую низко на его бедрах. Потертый ремень, плотно обхватывавший талию Малькольма, держал на месте тартан.

— Кажется, это твое, — проговорила Элпин.

При виде хитрой улыбки Малькольма по спине Элпин побежали мурашки. Он напоследок сжал ее грудь, а потом взял в руку сумку вождя.

Элпин чуть отстранилась, чтобы полюбоваться делом своих рук. Она сочла, что Малькольм ведет себя очень вежливо.

— Как тебе нравится держать в руках символы власти Керров?

Она почувствовала, как он упирается в ее РУКУ — А как тебе нравится ощущать под рукой символ власти Керра?

Элпин засмеялась и еще больше осмелела. Она провела рукой по вышеупомянутому «символу власти».

— Тебе не щекотно от шерстяной ткани?

Малькольм приоткрыл рот, на его лбу выступила испарина. Угольно-черные волосы намокли и липли к вискам. Его ноздри раздувались, глаза сверкали.

— Щекотно, — подтвердил он. — Ты бы лучше сняла с меня тартан.

— Ты шутишь.

— Я? — задохнулся он. — Господи, Элпин, если ты не прекратишь меня так гладить, я попросту изнасилую тебя!

— Это невозможно. Нельзя изнасиловать женщину, которая хочет тебя.

Он оживился. Сумка полетела на пол. Малькольм схватил Элпин за руку.

— Хотеть меня и получить удовлетворение — не одно и то же, Элпин.

Она подняла глаза и уставилась на его рубашку.

— Я не понимаю.

— Поймешь, — ласково, ободряюще пообещал он. — Я обещаю тебе это. А теперь сделай хоть что-нибудь с этими пуговицами и с поясом, который тебе так нравится.

Элпин смягчилась. Она расстегнула рубашку Малькольма и его пояс. Он оттолкнул ее руку, и ничем больше не придерживаемый тартан упал на пол, обнажив Малькольма от талии до обутых в сапоги ног.

Она ахнула, увидев его во всей величественной мужской красе. Ей хотелось еще раз дотронуться до него, но гораздо больше хотелось почувствовать его в себе.

— О чем задумалась? — заинтересовался он.

— Ты изменился, — выпалила она.

— Да. И ты тоже.

Элпин вспомнила тот день, когда неподалеку от древней римской стены Малькольм обнажил ее грудь и впервые пробудил в ней желание. Девушке внезапно показалось, что одежда стесняет и душит ее.

— Но ты же видел меня.