Строптивое наследство

«Однако же ты уже третий раз замуж вышла», — ответила тогда Нина.

«Да, но я не единственная женщина на свете. И я, если ты заметила, не боюсь разводиться».

Они тогда снова не пришли ни к чему общему. Каждый продолжил жить так, как ему нравилось.

Нина прислушалась: за тонкой стеной выводил рулады жених. «Да, он меня зацепил, — призналась сама себе Нина. — Да, я готова его убить, но при этом внешне он мне нравится. И что? Это ничего не значит. Он во мне не видит ни женщину, ни человека. Только довесок к желанному наследству». Почему-то эта мысль занозой залезла в сердце. Хотя не почему-то. Причину Нина знала. Она еще в детстве мечтала, что за ней, гадким утенком, будет ухлестывать самый красивый мальчишка в классе. Дура, конечно. Вот и теперь. Красавчик, да. Наглый. Самоуверенный. Но красавчик. И Нине настойчиво предлагают стать его женой. Отказ вроде бы не принимается. Хотя бабушка и утверждала, что без любви Нина ни за кого замуж не пойдет.

Нина в красках представила, как застает жениха верхом на какой-нибудь служанке, и поняла, что будет сидеть за убийство. Если, конечно, родственникам богов здесь не делают послаблений.

Жених продолжал выводить рулады. Его метания невесты ни капли не интересовали. Нина, раздражаясь с каждой минутой все сильнее, вышла из дома. Ей хотелось побыть в одиночестве. В полном одиночестве, чтоб их всех!

— Нет, ну вот зачем, а? — ворчала она еле слышно, шагая под деревьями, — зачем мне замуж? Что я там забыла? Столько времени жила одна и отлично проживу остаток лет!

Деревья молчали. Птицы отзывались свистом. Настроение Нины стремительно портилось.

Глава 33

Эрик проснулся от странного ощущения. Что-то было не так. Его шестое чувство, выработанное за время службы в армии и никогда раньше не сбоившее, в полный голос кричало, что хозяину следует встать и как минимум осмотреться.

Эрик встал, осмотрелся, ничего подозрительного не увидел и хотел снова лечь спать, когда до него дошло… Звуки… Да, неподалеку от хижины раздавались непонятные звуки. Хищных животных или птиц здесь быть не могло — Истон точно побеспокоился бы о безопасности внучки. Кто-то чужой? На острове бога-основателя?

Мысленно покрутив пальцем у виска, Эрик отправился на выход. Необходимо было понять, что за существо издавало непонятные звуки.

Едва Эрик вышел за стены домика, как звуки превратились в песню. А еще Эрик узнал голос. И этот голос то ли выл, то ли пел довольно необычные вещи.

Я не знаю, как у вас,

А у нас, в Неаполе,

Бабы во поле дают,

И рожают на поле[1], -

— орала невеста.

Что такое «Неаполь», Эрик не знал, но общий смысл уловил. Брови сами поднялись под волосы и встали домиком. Кто и зачем ее снова подменил? И знает ли об этой подмене Истон?

С такими мыслями Эрик пошел на голос.

Я, бывало, всем давала

По четыре раза в день.

А теперь моя давала

Получила бюллетень[2], -

— продолжилось пение. Эрик к тому времени подошел поближе и заметил невесту, сидевшую напротив голанты, красивого ярко-розового цветка, способного вызвать сильные видения. Что уж там привиделось невесте, Эрик не знал, но выла она громко и с чувством.

Эрик покрутил одно из колечек на пальце, создавай таким образом защитный купол, отрезавший их с невестой от коварного растения.

— Нейна, — позвал он через пару секунд, — Нейна, очнитесь.

Невеста посмотрела на него мутным взглядом и сообщила, уже проговаривая слова, а не выпевая их:

Раз, раз — на матрац,

На перину белую.

Не вертись, ядрена мать,

А то урода сделаю![3], -

— после этого блаженно улыбнулась, покачнулась, упала на землю и отключилась.

— Ррраграшшах, — выдал разозленный Эрик.

До дома идти минут пять, а невеста отнюдь не былинка!

И все же Эрик подошел, нагнулся, подхватил невесту на руки и понес, вспоминая про себя всю известную ему ругань орков, троллей и вампиров.

Невесту он сгрузил на кровать в спальне, выпрямился, выругался еще раз, тихо, но вслух, и пошел на кухню — искать что-нибудь съестное. После подобных физических упражнений в нем проснулся сильный голод. А невеста… Она проспит часа два точно. И пусть тогда сама себе готовит.

Эрик вспомнил песни, хмыкнул, покачал головой. Ну надо же. А с виду такая тихоня. Вот так и верь женщинам.

Нина очнулась внезапно. Просто открыла глаза и уставилась на жениха, сидевшего в кресле напротив и что-то жевавшего.

— Как спалось? — насмешливо поинтересовался он.

Спать днем Нина привычки не имела, а потому сразу заподозрила неладное.

— Вы меня опоили, а потом надругались над моим бесчувственным телом? — нахмурилась она, стараясь понять, все ли с ней в порядке.

— Нужны вы мне, — последовал ленивый ответ. — Свои фантазии будете воплощать с кем-нибудь другим.

Свои что?! От негодования Нина аж с постели подскочила.

— Вы… да вы…

— Я. И в отличие от вас, я срамные песни не пою.

— Я тоже, — отрезала возмущенная до глубины души Нина.

— Сцену у голанты, — приказал кому-то жених.

Нина смотрела на себя, слушала то, что пела, и покрывалась красными пятнами от стыда. Это не она! Она не могла так поступить! Она нормальная!