Строптивый романтик

– И я удивлена, что английский герцог так беспокоится о своем титуле. Вы не во дворце Виндзоров.

– Не надо удивляться, мисс Эндрюс. – Уголок рта Хьюго приподнялся в мрачной усмешке. – Обо мне постоянно рассказывают одно и то же. Я худший из людей. Позор своего рода.

– Вы полагаете, я верю всему, что читала о вас? Большинство известных людей утверждают, что в таблоидах о них публикуют лживые сведения.

Выражение его лица изменилось. Элеонора не могла понять, что с ним произошло. Хьюго словно окаменел, другим стал даже его взгляд. Цвет его глаз приобрел более насыщенный оттенок виски.

– А если я скажу вам, что на самом деле почти все написанное обо мне в прессе – ложь, вы поверите мне?

Хьюго явно бросил ей вызов. Он пристально уставился на нее, задумчиво постукивая пальцем по подбородку, покрытому щетиной.

Он выглядел таким порочным…

– Ваша репутация опережает вас, ваша светлость, – деловито произнесла Элеонора, стараясь перевести дыхание. – Но меня беспокоит не ваша репутация, а образование вашей подопечной.

– Умное замечание, мисс Эндрюс, но я бы предпочел, чтобы вы ответили на мой вопрос.

Элеонора напомнила себе, что она не обязана быть честной. Этот человек не заинтересован в ее откровенности. Зачем ему ее мнение? Ведь он герцог Гровсмур. И ее работодатель. Если он хочет притвориться, будто все написанное о нем ложь, то в интересах Элеоноры с ним согласиться.

Она живет в его доме, чтобы заработать денег. Об этом ей каждый вечер напоминает Виви. И наплевать, что у нее так тяжело на душе. Она собирается поступать разумно.

Отмахнувшись от своих желаний, Элеонора заставила себя улыбнуться.

– Все знают, что таблоиды наполнены ложью, – тихо сказала она, надеясь, что он от нее отвяжется. – Однако нет дыма без огня.

Хьюго покачал головой, словно разочаровался в ней.

– По-моему, вы лжете, мисс Эндрюс, и я шокирован до глубины души. – Он сильнее изогнул губы в усмешке. – И да, душа у меня есть. Но она темная и мрачная.

Элеоноре было легко потерять голову, глядя на этого человека во всей его суровой, угрожающей красоте. Он походил на приближающийся шторм. Но Элеонора понимала, что должна немедленно перестать думать о нем таким образом. Она обязана обуздать странные реакции своего тела, потому что ее нервы уже на пределе. Откуда это стеснение в груди? Почему у нее покраснели щеки? И отчего внизу ее живота чувствуется такое тепло?

Элеонора должна помнить, что делает в этом доме. Она здесь только ради денег. А разыгравшиеся эмоции просто отвлекают ее от дел.

– Я проверила Джеральдину и обнаружила, что она намного опережает своих сверстников по уровню знаний. Не знаю, какие недостатки были у предыдущих четырнадцати гувернанток, но они явно были достойными учителями. Девочка очень умная и сообразительная.

– Очень рад слышать это. – Хьюго совсем не выглядел радостным.

– Уверена, вы будете ею гордиться, – сказала Элеонора и почти мгновенно поняла, что ляпнула ерунду.

Ребенок не его. Джеральдина – подопечная Хьюго, а не его дочь. Вполне возможно, что лучшим днем в его жизни будет день, когда она достигнет совершеннолетия и выйдет из-под его опеки.

Но Элеонору это не касается.

– Извините, – быстро произнесла она, а потом, желая уточнить, прибавила: – Я всегда хотела стать учителем, пока была моложе, но потом занялась другими делами.

– Вы работали в лондонских офисах, – ответил Хьюго уверенным тоном.

Элеонора сказала себе, что в этом нет ничего удивительного. Однако от его осведомленности ее руки покрылись мурашками.

– Да, – подтвердила она. – Должность гувернантки для меня новый опыт.

Долгое время Хьюго ничего не говорил. Но его молчание было довольно красноречивым. Элеонора снова затаила дыхание. Но чем дольше она смотрела в его завораживающее лицо и порочные глаза, тем беспечнее себя чувствовала.

– Вы не относитесь ко мне как к чудовищу, мисс Эндрюс, – произнес Хьюго сладким голосом. – Я не понимаю, почему так.

Элеонора удивленно разомкнула губы, а потом быстро закрыла рот. Помолчав, она все же пробормотала:

– Не знаю, что вы имеете в виду.

– Уверен, вы знаете. Обычно женщины относятся ко мне двояко. Они либо бросаются на меня, отчаянно желая моих ласк и моего внимания, либо сторонятся меня, уверенные, будто одно прикосновение моего пальца навсегда погубит их репутацию. Вы не делаете ни первого, ни второго.

В его голосе слышались непонятные ей нотки.

– Прошу прощения, ваша светлость, – выдавила Элеонора. – Я не знала, что определенная реакция на вас является частью моей работы. Может быть, я глупа, но я думала, что должна заниматься только Джеральдиной.

– Ни одна женщина не соглашается на эту работу ради ребенка. Так или иначе, они все пытаются подобраться ко мне. Тот факт, что вы не хотите признать это, только распаляет мое любопытство. Я должен предупредить вас: привлекая к себе мое внимание, опасайтесь последствий.

Элеонора так сильно сжала руки, что они онемели. Она заставила себя расцепить пальцы, которые покалывало от напряжения.

– Я предпочла бы не быть глупой, ваша светлость, но вы не оставляете мне выбора.