Строптивый трофей. Книга 1[СИ]

Глава 37. Миалтэр Бойрэни (третий)

Да сколько можно надо мной издеваться? Глупый, дикий мальчишка! Почему он опять мне сопротивляется? Ведь ему стерли память… Он не должен помнить абсолютно ничего из того что я с ним сделал. А он? Все равно меня ненавидит. За что теперь? Не понимаю…

Осторожно оттаскиваю подозрительно притихшего парня от двери и разворачиваю к себе лицом. Глаза широко распахнуты, но от его какого-то странного, пустого взгляда мне становится совершенно не по себе.

— Вейтар, ты как себя чувствуешь? — настороженно интересуюсь я у замершего в моих руках пленника. Молчит и выражение его глаз абсолютно не меняется, никакой заметной реакции на мои слова. Кажется я начинаю паниковать… Мне это все не нравится, категорически не нравится… Слишком уж одеревенелым было тело мальчишки и я даже почти что не ощущал его дыхания.

— Ве-е-ей… — осторожно встряхиваю калвиреанца за плечи, тем самым пытаясь вывести его из того странного состояния в которое он впал. — Малыш, ты что?

И это подействовало, правда не совсем так, как я рассчитывал. Мальчишка очнулся и одарил меня таким полным ярости взглядом, что я от неожиданности резко отпрянул от него назад. И этому способствовало не только лишь одно мое желание… Меня отпихнули. Неожиданно и резко толкнув раскрытой ладонью в грудь. А потом он просто взбесился:

— Я не «МАЛЫШ»! — Заорал на меня парень так, что у меня чуть уши от его яростного ора не заложило. А потом, он набросился на меня с кулаками… и ногами. — Не смей меня так называть! Слышишь? Ненавижу!

— Вейтар, да что на тебя такое нашло? — Еле успевая уворачиваться от резких выпадов разъяренного до невменяемости пленника, я одновременно с этим лихорадочно пытался осмыслить его последний вопль. «Ненавидит»? Только вот что именно? Обращение «малыш» или же… меня? Первое было бы гораздо предпочтительнее… Но именно так я и буду его теперь постоянно называть, если он еще хоть раз посмеет меня ударить!

— Вей, да успокойся ты уже! — раздраженно шиплю в ухо мальчишке, перехваченному поперек живота и крепко прижатого спиной к моей груди. Разбитая в кровь губа и болезненно ноющее колено по которому этот, непонятно с чего вдруг взбесившийся строптивец, врезал мне со всей силы, хорошего настроения не добавляли… А вызывали лишь горячее желание разложить бешено извивающегося в моих руках парня на первой же попавшейся горизонтальной поверхности и отшлепать его по наглой заднице так, чтобы он на нее еще долго нормально сесть не смог. Ну… или не отшлепать, но чтобы конечный результат для его попы был абсолютно аналогичным.

— Если ты немедленно не успокоишьссся, я трахну тебя прямо здесссь и сейчассс, малышшш! — зло цежу в затылок мелкого паршивца, который этим самым затылком только что совсем неслабо приложил меня по носу. В ответ на свою вполне реальную угрозу, которую я уже с превеликим удовольствием готов был немедленно осуществить, я не получаю ни слова, только лишь еще одну попытку подбить мне пяткой уже вторую коленку… Да сколько же можно?!

— Сам напросился… — Ору на неугомонного мальчишку и пинком под зад направляю его в сторону стола, предварительно разжав руки на его груди. И с превеликим удовольствием слежу за тем, как калвиреец, не ожидавший такого поворота событий, легкокрылой шейталой летит на столешницу, сшибая своей дурной головой чашки с уже совершенно остывшим тофа. Великолепное зрелище! И он еще при этом… рычит! Замирает на мгновение, распластавшись грудью на столе, после чего медленно поворачивается ко мне с таким убийственным выражением на лице, что я с некоторой опаской понимаю, вот теперь мальчишка взбесился окончательно. Подтягивается на руках, подбирается как для прыжка, не отрывая от меня своих потемневших чуть ли не до черноты глаз, но ничего не успевает сделать. Я его опережаю. Бегу, впечатываю ладони в уже почти успевшую выпрямиться спину и опять вбиваю парня в столешницу. Сам наваливаюсь на него сверху, предусмотрительно перехватив его запястья и заведя их ему же за спину. Вей дергается по до мной со всех дури, отчаянно пытаясь вырваться, но я еще плотнее прижимаю его к столу и крепко зажимаю его руки между нашими телами. Шипит что-то непонятное и очень злое себе под нос. Извивается, елозя своей напряженной задницей по моему не менее напряженному члену, даже не задумываясь над тем, к чему все это безумие может его привести. Мои сердца стучат наперебой, как сумасшедшие…

Мальчишка подо мной горячий, тяжело, загнанно дышащий… с влажными, растрепавшимися во время этой сумасшедшей стычки волосами. Такой желанный… МОЙ! Вжимаюсь еще сильнее, раздвигая коленями брыкающиеся ноги парня в стороны и вдавливаясь пахом между его полупопий плотно обтянутых тонкой тканью брюк. Хочу! Уже никаких сил нет для того, чтобы сдерживаться, не трогать, дать привыкнуть. Толкаюсь в него, ясно давая понять, что его ожидает в самое же ближайшее время. ПРЯМО СЕЙЧАС!