Строптивый трофей. Книга 1[СИ]

Это он зря. Но сообщать об этом я ему не стану. Сам поймет в тот самый момент, когда я его убью собственными руками. Смотря в его странные глаза и улыбаясь… И пусть это будет последним, что я увижу в своей жизни, но по крайней мере умру с мыслью о том, что моя смерть не была бессмысленно напрасной.

Смерть.

Моя собственная.

Странно. Никогда раньше о ней не задумывался, не ожидая, что она придет так скоро. И вот же… Сам стремлюсь к ней, при этом отчаянно желая жить, даже несмотря на то, что со мной сотворили. Но жизнь, какой она будет, если я отступлю от своего намерения отомстить и смирюсь со своей участью? Буду жить временной шлюхой этого инопланетника пока не надоем… А после достанусь кому-нибудь из его прихлебателей, которому он меня отдаст, наконец наигравшись…

— Не плачшшь…

Еле слышное шипение прямо у моей головы, заставило нервно вздрогнуть и развернуться в сторону говорившего. Тварь. Я даже не обратил внимания, когда он успел улечься рядом со мной. И его легкие поглаживания по моим волосам, как ни странно, тоже. Даже уход наконец закончившего свои смущающие манипуляции и отпустившего мои ноги лекаря, я оставил незамеченным. Слизнув языком скользнувшую рядом с губами соленую предательскую каплю, чуть ли не заскрежетал зубами от бессильной злобы на самого себя.

Стыдно. Раскис, как тряпка под дождем из собственных слез, которые медленно стекали по моим щекам. Быстро же я сдался… Нужно прекращать захлебываться в жалости к самому себе и всерьез задуматься над тем, как вести себя дальше. То, что Тварь считает меня слабым существом, забавным в своей беспомощности, должно сыграть в мою пользу. Я временно затаюсь и буду играть эту, силой навязанную мне роль… но только до того момента, когда коричневый полностью потеряет свою бдительность.

Глава 8. Миалтэр Бойрэни (третий)

Нет, этот мальчишка, видимо, все-таки решил свести меня с ума! Да лучше бы он продолжал сопротивляться. Или ревел, как в самом начале нашего «знакомства»… Все лучше было, чем теперь. Ведет себя так, что хочется схватить его за плечи и трясти в бессильной ярости, чтобы вернуть хоть какие-то эмоции на его застывшее безразличной маской лицо. Только вот сомневаюсь, что это поможет. Такое ощущение, что он меня попросту не замечает. Хотя, что самое странное, он мне подчиняется… Делает все, чтобы я ему не приказал. Даже ноги раздвигает по первому же требованию. Правда потом лежит, как неживой во время всего процесса, уставившись отстраненным взглядом в серебристый потолок каюты, на котором я не обнаружил абсолютно ничего интересного.

В последний раз, когда я его трахал, то даже кончить не смог, такое ощущение отвратительное появилось, что труп оприходую. Неужели мальчишка все же сломался? Так отчего мне тогда настолько тошно? Ведь я сам этого хотел… И почему теперь уже не хочу? Да на кой он мне вообще сдался?! Прямо сейчас прикажу доставить мне с Калвиреи с десяток самых красивых парней на выбор и возьму в свою постель другого, а этого…

Быстрый взгляд в сторону неподвижно замершего на кровати пленника заставил нервно вздохнуть и подавить в себе просто дикое желание постучаться головой о стену своей собственной каюты. Лежит… и опять в потолок бездумно пялится. И так продолжается уже несколько дней подряд. Спит, ест, моется… задницу мне подставляет. И все это делает без малейшего возмущения или возражения.

Бездна! Вот что мне с ним теперь делать? Ведь избавляться от него нет никакого желания. Я к нему уже… Привык что ли. И самое странное во всей этой ситуации то, что меня невероятно сильно волнует удрученное состояние этого мальчишки. До такой степени, что у меня уже голова чуть не взрывается от бурлящих в ней мыслей о том, как привести пленника в нормальное состояние.

Нужно с кем-нибудь об этом поговорить. Посоветоваться… Доарт! Ведь у него тоже в комнате живет парнишка с захваченной планеты. Тот, рыженький, на которого я первого положил глаз. А что, вполне разумная мысль. Нужно немедленно навестить временно позабытого друга, тем более, что оставаться в своей комнате наедине с на удивление тихим пленником было уже просто невыносимо. Сказано — сделано. И вот я уже стою возле входа в каюту Доарта, нетерпеливо дожидаясь пока тот, наконец, соизволит меня впустить. И чего он так долго, если я уже три раза сигнал вызова успел запустить? Спит он, что ли? Или… не спит.

— И что все это значит? — когда мне все же открыли, полюбопытствовал я у друга, с интересом рассматривая довольно глубокую царапину на его теле. Начиналась она у самой его шеи, шла наискосок по обнаженному торсу и заканчивалась почти у самого бедра. Полотенце, которое Доарт прижимал к ране, уже полностью пропиталось его кровью, которую тот, видимо, пытался остановить самостоятельно.