Строптивый трофей (СИ)

 Да, сейчас он был настоящий. Живой. А не та странная пародия на моих бывших, все глупые выходки и омерзительные ужимки которых, я изучил досконально. Но Вей совершенно не такой как все они. И то, как он вел себя со мной сегодня, изрядно бесило. Смущенно розовеющие щеки, тихие слова благодарности за каждую приобретенную мной для него тряпку были насквозь фальшивыми. Я это знал наверняка. Его предавали его же собственные крайне выразительные глаза, от одного только лишь вида которых я просто сходил с ума. И осознание того, как  именно этот мальчишка воздействует на меня, бесило просто до сумасшествия и, как ни странно, в то же самое время заставляли оба моих сердца сжиматься из-за непонятной мне самому тоски. Его глаза, сверкающие яростью из-под полуопущенных ресниц, они сразу же предательски выдавали своего, так и  не покоренного мной хозяина с головой. Того самого хозяина, который теперь так яростно трепыхался подо мной, вызывая просто дикое желание быстро избавить его от одежды и заняться укрощением строптивца уже проверенным и надежным методом. Ведь после выматывающее для него секса, Вей всегда был тихим и расслабленным настолько, что его хотелось прижать к себе и не отпускать уже никуда и никогда. А свои желания я  всегда привык исполнять и при этом не в чем себе не отказывать. Поэтому, справедливо рассудив, что в эту комнату никто не посмеет войти без моего на то разрешения, торопливо принялся стаскивать с отчаянно брыкающегося подо мной парня одежду, не особо заморачиваясь ее целостностью и сохранностью. Когда же все шмотки были скинуты на пол, мне с большим трудом удалось развернуть Вея в кресле к себе  крайне аппетитной и подтянутой задницей. Одной рукой с силой надавив парню на спину, заставил того прогнуться еще сильнее, второй лихорадочно принялся приспускать с себя штаны, высвобождая на волю  уже полностью готовый к военным действиям член. Отсутствие смазки, которую я как-то не догадался захватить с собой на прогулку, несколько притормозило мое вторжение на так и непокоренную территорию, но не надолго… Решив обойтись подручными доступными средствами, обильно смочил свой член собственной слюной и принялся осторожно протискиваться, в  нервно дернувшегося подо мной парня. Узко… жарко…ууу-уум… просто до восхитительного здорово! Сколько раз уже имею это шикарное, напряженно замершее подо мной тело, но все равно никак не могу им насытиться. Он стал для меня зависимостью, от которой просто невозможно отказаться и которую хочется увеличить как можно больше. Полностью войдя в подозрительно притихшего парня, даю ему несколько мгновений для того, чтобы привыкнуть к моему совсем немаленькому размеру. А сам в это же время пытаюсь задобрить строптивца, нежно выцеловывая бархатистую кожу его спины и осторожно сомкнув ладонь на его, совершенно не заинтересованном происходящим члене. Рваный вздох парня  и его очередная попытка отстраниться от моих прикосновений, сделали ему только хуже. Отпрянув от вовсю хозяйничавшей на его плоти ладони, Вей, тем самым, прижался ко мне еще сильнее, с болезненным вздохом насаживаясь на мой член до самого его основания. Это стало последней каплей для моего воистину безграничного терпения, и я с коротким рыком принялся в сумасшедшем темпе  вбиваться в своего невозможного пленника. Не знаю, сколько продолжалось это безумие, но в какой-то момент с удовольствием отметил, что горячее тело подо мной немного расслабилось и стало отвечать на мои действия. Все-таки осознание того, что мой малыш тоже получает от процесса некоторое удовольствие, не могло не радовать. А Вей удовольствие получал, да еще и какое. Те хрипловатые стоны, которые он по уже заведенной им самим привычке отчаянно пытался приглушить за отчаянно сомкнутыми губами,   рваное прерывистое дыхание… Прижавшаяся к моей груди мокрая от горячего пота спина пленника, подставленная под мои жадные поцелуи изящная шея… Все это свидетельствовало о том, что парню мои действия доставляют удовольствие,  и осознание этого факта заставляло меня самодовольно улыбаться. Вей постепенно привыкал ко мне, к моему телу, к нашей с ним близости, вначале такой для него ненавистной, а теперь уже почти привычной.  И это меня вполне устраивало, но только  на данный момент… Я искренне верил в то, что вскоре наступит такое время, когда этот строптивец перестанет строить из себя горделивую недотрогу и будет сам проявлять инициативу в нашей постели. И будет он делать это не из чувства долга перед своими соотечественниками, а потому, что ему это будет нравиться.  И еще ему буду нравиться я… Все сделаю для этого.