Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977

Жилось здесь людям нелегко. Даже рыбаки, возвращавшиеся после лова с большими, вроде, деньгами, отнюдь не благоденствовали. В городе сложилось тяжелейшее положение с жильем. Государство строило мизер, кооперативных домов практически не было. Индивидуальная застройка за городом была нереальна из-за коммуникаций, климата, сейсмической обстановки. Большинство рыбаков жило в общежитиях, прелести коих описывать нет нужды. Даже отложив деньги, их использовать с пользой было сложно. Не говоря уже о покупке автомашины или ценных товаров, со снабжением города дело обстояло довольно-таки убого. В магазинах толпились очереди. Все названные выше проблемы упирались в «завоз». С «материка» доставлялось все: стройматериалы, техника, оборудование, продовольствие, ширпотреб. Люди постепенно падали духом, теряли надежду, многие мечтали об отъезде на тот же «материк». Кое-кто, не выдержав, спивался. Рассказываю об этом подробно, потому что АН, подавленный увиденным и услышанным, решил написать обо всем. Он, как всегда, хотел помочь. Люди были с ним откровенны, потому что считали: известный писатель сумеет достучаться куда надо, сможет сдвинуть их проблемы с мертвой точки. Насколько я знаю, это было чуть ли не единственное обращение АНа к «прямой» или скажу иначе — социальной публицистике. Написанное им, по тем временам, являлось абсолютно непроходимым. Но выхолащивать из него главное АН, естественно, не хотел. Возникали варианты: напечатать не сам очерк, а интервью с АНом по поставленным им проблемам и проч. Какие-то контакты по этому поводу возникали, как мне помнится, с «Литгазетой», кто-то пытался пристроить материал в «Новый мир». Ничего сделать не удалось.

<…>

АН обладал прирожденным талантом рассказчика. «Захватить площадку», как говорят актеры, ему ничего не стоило — в любой компании. Причем никогда не прибегал к банальностям, не смеялся первый собственным остротам. Я часто вспоминаю его истории.

<…>

Но венцом его устных рассказов я считаю импровизацию, сочиненную за ужином в хлебосольном доме владивостокского ученого. Это было повествование о якобы предстоящем АНу полете в космос. Старт был назначен на завтра. Манера изложения поражала естественностью, хотя и ощущалось понятное накануне такого события некоторое волнение. АН, встав из-за стола, вышел на середину комнаты. Говорил, чуть запрокинув голову, лишь изредка взглядывая на нас, притихших, отодвинувших тарелки и рюмки. Наверно, он видел воочию и огромный фотонный звездолет, мчавшийся к созвездию Льва, и своих спутников (среди них оказались и я, грешный, и Алик Городницкий), планету, на которой им предстояло высадиться. Впрочем, достоверность деталей в его изложении входила в некое противоречие с ироническим тоном, и становилось ясно: перед нами хитроумная пародия на опусы фантастов, даже угадывались ее адреса. Но тут приборы на звездолете АНа обнаружили чужой корабль, принадлежавший, судя по всему, какой-то неведомой цивилизации. Маневры его казались угрожающими. На этом интригующем эпизоде АН оборвал повествование, предоставив слушателям теряться в догадках. Долго не умолкали восторги и комплименты. Засим продолжилось пиршество…

<…>

Во время поездки у АНа неоднократно брали интервью.

Из: АНС. Завтра утром выпадет снег

<…>

Я читаю книги Стругацких около десяти лет. И вижу, как уверенно идут писатели от «приключений тела» к «приключениям духа», как усложняются проблемы и образная система, как меняется главный герой книги. Сильный, все понимающий и ироничный Горбовский… Антон-Румата, многого не понимавший, но в критической ситуации выбора между долгом и человечностью предпочетший человечность…

— Что думает Аркадий Натанович по этому поводу? Кто самый любимый из героев для братьев Стругацких сегодня?

— Все-таки Горбовский. Для меня главное в нем вот что — при всех обстоятельствах он верен одному — не стратегии, не тактике, а любви к людям, к Земле. Да и не расстались мы с ним — он вновь появился в «Малыше». А смена героев, о которой вы говорите, — как-то не задумывались над этим. Выбор личности главного героя диктуется замыслом книги.

— Продолжение вопроса. Какие из произведений наиболее дороги для вас сегодня?

— Сейчас это «Пикник на обочине» и наша новая книга «За миллиард лет до конца света», которая готовится к печати.

— А почему именно «Пикник»?

— В «Пикнике» нам важен не сам фантастический «пикник пришельцев» и связанные с ним загадки, а вполне земной Рэдрик Шухарт. Жизнь его мяла, до того домяла, что человек потерял способность формулировать — что ему нужно, чтобы он стал счастливым. Он достоин огромной жалости — ведь он человек! Кстати, элементы необычных ситуаций работают на Рэдрика, на раскрытие его образа, воскресшие мертвецы, например, понадобились, чтобы показать трогательную любовь Рэдрика к отцу.

<…>

— Аркадий Натанович, чтобы закончить разговор о самых последних работах и перейти к следующей теме, о которой мне с вами хочется поговорить, — о сегодняшнем состоянии современной фантастики, задам традиционный вопрос — над чем вы сейчас работаете?