Читаем Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977 полностью

Стр. 111: «…вывод из нее состоит как раз в том, что у вас сейчас нет не только друзей, но даже и противника». Так говорит Вечеровский Малянову.

Но почему же у Малянова нет друзей? А тот же Вечеровский? А Ирина, а погибший Снеговой (он же был)?

Стр. 112: «И то, что происходит сейчас с нами, есть не что иное, как первые реакции Гомеостатического Мироздания на угрозу превращения человечества в сверхцивилизацию».

А почему сверхцивилизация таит в себе угрозу, если она будет общечеловеческой и не такой, как предрекают буржуазные футурологи? И не напоминает ли это некие рассуждения о «сверхдержавах»?

Стр. 132: «В двадцатом веке все равно этой свободы ни у кого нет. Ты с этой свободой всю жизнь можешь просидеть в лаборантах, колбы перетирать».

Верно ли это?

Стр. 184: «Что нам — не приходилось отступать? Да тысячу раз приходилось! И еще тысячу раз придется! И не перед богами — перед паршивым чиновником, перед гнидой, которую к ногтю взять и то срамно…..»

Чиновник это, конечно, очень плохо. Но необходимо ли отступать перед ним тысячи раз?!

Гораздо точнее формулировка, отмеченная мною на стр. 153.

Далее меня несколько удивили работники уголовного розыска в изображении авторов. Вероятно авторы чрезвычайно далеки от людей этой важной и благородной профессии.

Несколько слов о литературном языке. Меня всегда удивляло пристрастие авторов к сугубо натуралистическим экзерсисам. Разухабистость жаргона, на котором изъясняются высоко интеллектуальные персонажи, кажется мне нарочитой. Потом со страниц повести пахло потом не менее двадцати раз, и сортиром тоже немало!

Выводы: конечно, повесть представляет несомненный интерес для журнала. Но в работе над ней я рекомендовал бы авторам быть более точными в некоторых философско-нравственных категориях и почистить ее от излишних порций пота, экскрементов, коньяка и «Бычьей крови».

«МолГвардейский сборник я честно обработал и соответствующим письмом отослал Медведеву еще в конце июля», — сообщает БН брату. Копия этого письма от 21 июля сохранилась в архиве.

Из архива. Письмо от АБС в Мг

Уважаемый Юрий Михайлович!

Итак, наш труд окончен.

Нам хотелось бы обратить Ваше внимание на следующие обстоятельства:

1. Повесть «Трудно быть богом» выходила в СССР дважды, общим тиражом более 300 тысяч экземпляров. Она получила обширную положительную прессу и, как показали социологические опросы и многочисленные письма читателей, была признана лучшей советской научно-фантастической повестью последних лет. Она издана на ряде языков народов СССР, а также во всех без исключения европейских странах социализма.

Повесть «Малыш», если учитывать журнальную публикацию, выходила трижды общим тиражом также более 300 тысяч экземпляров. Она тоже получила положительные отклики и в печати, и среди читателей фантастики. Переводы этой повести уже появились в ГДР, ПНР и ЧССР.

За время изданий и переизданий указанных повестей тексты их НИКОГДА и НИКАК не исправлялись, они полностью аутентичны оригинальным рукописям.

В этой ситуации требования Вашей редакции о какой-то правке, замечания относительно некоей таинственной «тенденциозной двусмысленности» выглядят попросту странными.

Тем не менее, идя навстречу пожеланиям редакции и стремясь поскорее завершить ненормально затянувшуюся (не по нашей вине!) историю с изданием этого сборника, мы решили закрыть глаза на явную (простите за резкость) БЕССМЫСЛЕННОСТЬ предлагаемых редакцией поправок и поправки эти учли — тем более что они, к счастью, никак не влияют ни на развитие сюжета, ни на идейное содержание упомянутых повестей.

Смотрите указанные в редакционном письме стр. 74, 86, 87, 159 повести «Малыш» и стр. 43 повести «Трудно быть богом».

2. Теперь о «Пикнике». Повесть «Пикник на обочине» рассказывает о судьбе простого «маленького» человека в мире, где торжествуют принципы капиталистической морали: «Каждый — сам за себя, один бог за всех»; «Все продается и покупается»; «Человек человеку — волк». Это рассказ о том, как человек изначально неплохой, энергичный, неглупый, по своему честный и порядочный, хороший семьянин, человек с душой, открытой восприятию верных социальных идей социализма и коммунизма, — как такой человек в условиях капиталистической действительности, осложненных вдобавок последствиями нежданного-негаданного посещения пришельцев, превращается в одинокого волка — без морали, без духовных ценностей, без будущего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное