Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977

Согласно духу и букве договора Редакция не имеет никакого законного права отвергать рукопись автора произвольным образом или по каким-то вкусовым соображениям. Отказ должен быть МОТИВИРОВАННЫМ.

В ответе на редзаключение мы убедительно показали, что претензии Редакции к рукописи повести «Пикник на обочине» носят в основном именно произвольный, субъективный, вкусовой характер (см. наше письмо от 21 июля 1975 года).

Последнее письмо Редакции (от 5 ноября 1975 года) вообще не содержит ни мотивировок, ни аргументации и является просто формальной отпиской. Это свидетельствует о том, что наше письмо от 21.07.1975 Редакцией изучено не было и что Редакции угодно встать на формальный путь: нам, дескать, не нравится — и точка.

Будучи совершенно убеждены в идейно-художественной доброкачественности нашей повести «Пикник на обочине», мы настаиваем на неформальном, серьезном, без всякой вкусовщины, подходе к этой рукописи. Мы вновь подчеркиваем, что повесть «Пикник на обочине» выполняет чрезвычайно важную идеологическую задачу: показать конкретно, в художественных образах, как буржуазная идеология, капиталистический образ жизни ежедневно и ежечасно пожирают мозг и души людей мира свободного предпринимательства.

Широкая популярность, которую получила журнальная публикация повести, лишний раз подтверждает нашу правоту (и неправоту Редакции). Мы имеем сотни отзывов (школьников, студентов, военнослужащих, рабочих, научных сотрудников, литературных работников и даже космонавтов СССР), устных и письменных (в том числе — и в печати), свидетельствующих о высокой оценке повести «Пикник на обочине». Мы знаем, что эта повесть уже опубликована в ПНР, ВНР, ЧССР и готовится к публикации в ряде других социалистических стран. И только редакция НФ-литературы изд-ва «Молодая Гвардия» выступает против ее опубликования. Вот уж воистину: «Уся рота идет не в ногу, один господин подпоручик идет у ногу», как писал Куприн.

Работа Редакции над рукописью «Пикника» продолжается уже несколько лет. Авторы сочли возможным удовлетворить целый ряд требований Редакции — в тех случаях, когда эти требования были достаточно мотивированы и конкретны (по поводу, скажем, лексики повести), и даже в тех случаях, когда требования Редакции казались авторам нелепыми и произвольными, но НЕ НАРУШАЛИ идейно-художественной ткани произведения.

Однако существуют такие требования Редакции, которые могут объясняться только непониманием или сугубо субъективным вкусовым подходом к повести. Рассмотрим их вкратце еще раз.

ТРЕБОВАНИЕ 1. «Убрать из повести оживших покойников». Основание: «Они „не стреляют“ в повести и неэстетичны». Разве можно такое требование назвать мотивированным? «Неэстетично» — понятие чисто вкусовое (кроме того, авторы, идя навстречу Редакции, сократили этот элемент повести до самого необходимого минимума). Заявление же: «Они не стреляют…» попросту неверно. Они НЕОБХОДИМЫ, во-первых, для лучшей прорисовки образа главного героя, а во-вторых, для развития сюжета (см. наше письмо от 21.07.1975).

ТРЕБОВАНИЕ 2. «Изменить конец повести». Основание: «конец пессимистичен». Редакция явно путает два разных понятия «пессимизм» и «трагизм». Конец повести не пессимистичен, а трагичен — иным он и не может быть, ибо трагична судьба маленького человека в «свободном мире», если человек этот лишен возможности приобщиться к передовому коммунистическому мировоззрению — в этом заключена вся СУТЬ повести. Поэтому вышеприведенное заявление Редакции, так же, как и заявление о том, что «авторы как бы отказывают читателю в надежде…» и т. д., являются совершенно голословными и наводят на мысль, что Редакция в высшей степени невнимательно читала рукопись.

ТРЕБОВАНИЕ 3 — не является, собственно, требованием. Это — смутные (вопреки договору, требующему ТОЧНЫХ указаний) рассуждения о «расплывчатости концепции положительного героя» и о том, предполагается ли в повести существование СССР или нет. Рассуждения эти не только смутны, но и нелепы. Снова возникает мысль: «Да читалась ли в Редакции рукопись?» Концепция положительного героя в повести совершенно ясна — положительный герой Кирилл Панов безусловно и однозначно противопоставлен не только герою, так сказать, «страдательному» — Рэдрику Шухарту, — но и всему миру капиталистической наживы. СССР в повести совершенно определенно существует, Кирилл Панов является его очевидным представителем, о чем имеется даже прямое указание на стр. 293 рукописи. Формулировки же, почему-то показавшиеся Редакции двусмысленными (стр. 10 и 340), авторы вычеркнули во избежание бессмысленных споров. Каковы же выводы?

1. Все действительно МОТИВИРОВАННЫЕ требования Редакции авторами учтены. Учтены даже немотивированные требования, если это не вызывало искажения замысла и сюжета повести.

2. Не учтенные авторами требования Редакции являются совершенно немотивированными — это либо чисто вкусовые, субъективные требования, либо требования, проистекающие из непонимания замысла и сути повести.