Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991

Разговор Игоря с пикетчиками. Они неплохие люди. Там и Ваня Дроздов.

Аскольд — холодный и убежденный ненавистник тунеядцев. «Г. А. не прав. Он гений, но и гении ошибались — Ньютон, Эйнштейн и т. д.»…

Зоя — до фригидности чистая. Ее тошнит от Флоры, от ее распущенности. «Это уже животные… Они вне моей сферы… Вне закона…»

Сделали 1 стр. (35)

21.05.87

К статье Носова:

1) Парафраз постулата Вечеровского. Бороться с законами природы глупо, а пасовать перед ними — стыдно. Надо учиться их использовать.

2) Отличие Флоры от преступного мира:

— преступники на нас паразитируют, а Флора — отдельна,

— преступники нам ближе, чем Флора: ценности у нас и преступников одинаковые, представления (иерархические) — тоже.

3) Флора — племя тунеядцев, вышедшее из цивилизации, в отличие от дикарей, не достигших цивилизации.

4) Вы хотите переправить Флору к соседям.

Сделали 1 стр. (36)

Вечером писали вступление к ЖвМ-С.

22.05.87

Писали статью для «В мире книг».

23.05.87

Кончили статью для ВМК.

Итоги сезона. Встречались 8 раз (80 дней).

Сделано:

1). «Туча-С» — 58 стр.

2). Отредактировали ГО.

3). ОЗ — 41 стр.

4). 40ЛС — 36 стр.

5. План ЖвМ-С.

6). Статья для ВМК — 5 стр.

24.05.87

Уезжаем.

24 мая интервью с АБС публикуют «Московские новости».

Из: АБС. Осторожно войти

<…>

Наверное, все-таки они увидели что-то раньше нас. Сейчас они это отрицают. Машут протестующе руками: «Мы не пророки!»

Они действительно не пророки, умеющие вызывать дух будущего. В них ничего нет калиостровского. Они просто честные люди, вглядывающиеся в мир более пристально.

Кто-то другой, но не они, воскликнул бы: мы же предупреждали! Кто-то, но не они… Больно. И тогда, и сейчас, и всегда. Угадывание — не их задача, не их цель, даже если предупреждение попало в «яблочко».

И торжество, и раздражение братьям Стругацким не присущи.

Желая того или нет, но любой писатель находится в положении учителя к ученику — обществу. Ведь общество всегда обязано учиться, хотя бы у впередсмотрящих, иначе оно перестанет расти, развиваться духовно. А учитель не имеет права раздражаться от того, что ученик чего-то не знает или отказывается понимать.

<…>

Примечательна статья о Стругацких в американском журнале «Квест» «О России с любовью»: «Что за деление советской литературы на неофициальную и официальную, написанную под диктовку? Кто диктует Стругацким? Так невозможно диктовать. Если они что-то и критикуют, то из-за того, что им больно за Россию. Они настоящие коммунисты!»

Их книги изданы почти во всех странах мира. Более двухсот наименований.

— Вы уверены, что за рубежом вас понимают так же, как здесь?

— Конечно, нет! Даже уверены в обратном. Там понятен, пожалуй, первый пласт, авантюрный, который присущ любой фантастике. Второй пласт — социальный, к сожалению, скорей всего скрыт от зарубежного читателя, а к «духовным раскопкам» он не совсем приучен. Наш читатель вообще лучше подготовлен к восприятию мировой литературы. Во-первых, из-за высокой культуры перевода, а во-вторых, из-за глубокой осведомленности. Наш настоящий читатель как соотечественников воспринимает Фолкнера, Хемингуэя. Поищите где-нибудь такого квалифицированного читателя на Западе, чтобы он как своего читал Толстого, Достоевского и понимал их так же глубоко, как и мы.

После того как на Запад обрушилась русская классика, возник миф о загадочной русской душе, а потом и о загадочной советской. То есть миф в квадрате. Поэтому зарубежный читатель попал под мрачное очарование этой «непознаваемости» и вот, погружаясь в миры, созданные нашими классиками (Толстым, Достоевским, Чеховым, Булгаковым, Шолоховым), этот читатель волей или неволей ищет в нашей литературе ответ: чем же этот мир отличается от привычного ему?