Стругацкие Трудно быть богом

— А что здесь рассказывать? — сердито сказал Николай Петрович. — После обеда, когда ты уехал, взялись за проверку логических цепей. Шахматные задачи, интегральные уравнения и прочее. Сначала все шло хорошо. Но когда перешли на систему силы и движения… Да ты попробуй сам.

— И попробую, — сказал Стремберг. — Урм-Ар, шаг назад!

Урм качнулся, но не двинулся с места. Костенко перестал улыбаться.

— Смотри-ка…

— Урм-Ар, шаг вперед!

— Не хочу, — сказал Урм.

Воцарилось молчание. Костенко встал и отошел к двери.

— Я плохо разбираюсь в этих ваших анализаторах и полях памяти, но… Мало ли что ему придет в голову!

Стремберг положил окурок на край стола.

— Та-ак, — медленно сказал он. — Это я, пожалуй, не учел.

Николай Петрович и Ратиани вопросительно взглянули на него.

— Что ты не учел? — осведомился Николай Петрович.

— Понимаешь… Мне еще не все ясно, конечно. Может быть, спонтанные дуги… Господи, конечно! — Он хлопнул себя по лбу. — Конечно, спонтанные дуги! Институт битком набит счетными машинами, а я, идиот, не попытался даже рассчитать возможные варианты рефлексов! Но тогда…

Стремберг остановился, уставившись на Урма невидящим взглядом.

— Ничего не понимаю, — честно признался Ратиани.

— Я тоже, — сказал Николай Петрович.

— И я тоже, — подумав, сказал Костенко. — Что такое спонтанные дуги?

— Спонтанные дуги, — рассеянно сказал Стремберг, — это самопроизвольно возникающие дуги.

— Понятно, — упавшим голосом сказал Костенко.

— Слушайте, товарищи. — Стремберг вскочил на ноги и крепко потер ладони. — Если я не ошибся, это будет изумительное открытие. Мы перевернем всю нашу науку… — Он взглянул на часы. — Десятый час. На сегодня довольно. Сейчас едем ко мне ужинать, о делах больше ни слова.

Николай Петрович нерешительно оглянулся на Урма.

— Нет, нет, — сказал Стремберг. — Отложим до завтра. Вам нужно как следует отдохнуть, а мне как следует подумать. Завтpa у нас много нового и, обещаю вам, весьма и весьма интересного. Спонтанные дуги, черт побери! Программирование было перед обедом, а после обеда появились спонтанные дуги. Разумеется, программа триста тридцать три и спонтанные дуги… Пошли, одевайтесь. Жена обещала угостить нас превосходным шашлыком. Ратиани, любишь шашлык?

— Люблю, — ответил Ратиани. У него был слегка обалдевший вид.

Николай Петрович выходил последним. На пороге он задержался, чтобы погасить свет. Когда лампа погасла, в темноте сверкнули искрами глаза Урма. Николай Петрович передернул плечами и захлопнул дверь.

— Фантастический урод, — пробормотал он.

[Далее текст отсутствует.]

Была убрана слишком наукообразная и скучная концовка рассказа:

Николай Петрович Востряков, заместитель директора Института Экспериментальной Кибернетики, рассказал авторам следующее.

Идея УРМа — Универсальной Рабочей Машины — возникла в связи в необходимостью создания автоматов для работы в чрезвычайно сложных, неподдающихся предварительному учету обстоятельствах.

Как известно, любой кибернетический механизм программируется в соответствии с условиями его работы. Например, кибернетические землеройные машины, обслуживающие строительство Большого Кара-Кумского Канала, рассчитаны на сравнительно простые операции: они выбирают грунт в заданном направлении и на заданную глубину, автоматически сменяют изношенные или сломавшиеся детали. При резких не предвиденных изменениях структуры или плотности фунта они сигнализируют диспетчеру, который меняет их программу применительно к новым условиям. Благодаря этому, между прочим, было сохранено для археологов большое древнее захоронение, оказавшееся на трассе канала.

В подобных машинах, рассчитанных на простые и монотонные операции, роль управляющего центра — «мозга» — выполняют несколько десятков реле. Этим машинам не нужна память, они обходятся весьма несложным набором восприятий — изменения прочности грунта, изменения температуры, давления ртутного столба и так далее.

Другое дело, если машина предназначена для разнообразных действий в непрерывно меняющейся сложной обстановке.

Для разработки и создания моделей таких машин был организован Институт Экспериментальной Кибернетики, и УРМ является своего рода творческим отчетом огромного коллектива ученых, инженеров и техников за пятнадцать лет напряженного труда.

Первая и основная задача состояла в том, чтобы построить достаточно вместительный и вместе с тем компактный аппарат управления — управляющий сектор, анализатор и память.

В обычных цифровых и переводческих машинах для этого используют триггеры — электронные реле и ферритовые решетки. Иногда применяются наборы ионных трубок. Но такой «мозг» получается слишком громоздким, и машины на десятки тысяч логических ячеек — элементарных органов, получающих, хранящих и отдающих сигналы — занимают огромные залы. Очевидно, следовало идти в другом направлении.