Структура и динамика психического

513 Разумеется, за адвокатом кроется неприятная история с А. Примечательно, однако, что сновидение напомнило мне именно того незначимого студента времен моей юности. Я связал адвоката, судебный спор, упорство, несговорчивость – и то самое воспоминание из студенческих лет, когда я часто, правдами или неправдами, упрямо и несговорчиво отстаивал свои убеждения, чтобы, по крайней мере, добиться видимости превосходства. Именно это обстоятельство – что я сразу же почувствовал – обусловливало мой конфликт с господином А. Таким образом я узнал, что это я сам, а именно присутствие во мне неприспособившейся части меня, и есть то, что упорно, как тогда, требует от меня лишнего, то есть вымогает, хочет выдавить из меня слишком много либидо. Благодаря этому я понимаю, что мой конфликт с А. не может быть разрешен, потому что самодовольный спорщик во мне все еще обеспокоен проблемой «справедливости».

514 Такое объяснение привело к результату, показавшемуся мне вполне осмысленным, в то время как толкование на объективном уровне было непродуктивным – так как я ни в малейшей степени не был заинтересован в доказательстве того, что сновидения суть исполнения желаний. Если же сновидение указывает мне на ошибку, которую я совершил, то тем самым оно создает возможность улучшить мою установку, что всегда дает преимущество. Однако достичь подобного результата можно, конечно же, только в том случае, если применять толкование на субъективном уровне.

515 Насколько продуктивным может быть толкование на субъективном уровне в одном случае, настолько же никчемным оно может оказаться в другом – в ситуации, когда жизненно важное отношение составляет содержание и причину конфликта. В этом случае фигуру сновидения, конечно же, нужно соотносить с реальным объектом. Критерий всегда может быть найден на основе сознательного материала, за исключением тех случаев, когда перенос является частью проблемы. Перенос очень легко порождает обманные суждения, так что аналитик оказывается иногда абсолютно необходимым в качестве deux ех machina или столь же важной опорой в реальной ситуации – он таковым в сфере интересов пациента и является. И тут сам аналитик решает, в какой именно степени он составляет реальную проблему для пациента. Как только толкование на объективном уровне становится монотонным и непродуктивным, наступает момент, когда фигуру аналитика следует начать рассматривать как символ спроецированных содержаний – тех, что принадлежат пациенту. Если же этого не сделать, то у аналитика останутся только две возможности: либо обесценивать и, стало быть, разрушать перенос, сводя его к инфантильным желаниям, или же принимать перенос как нечто реальное и принести себя в жертву пациенту, иногда даже вопреки бессознательному сопротивлению последнего. При этом все участники утрачивают свои преимущества, и аналитику, как правило, приходится хуже всех. Если же удается сместить фигуру аналитика на субъективный уровень, у пациента могут быть восстановлены все спроецированные содержания при сохранении их изначальной ценности. Пример такого возврата проекций в ходе переноса можно найти в моей работе: «Die Beziehungen zwischen dem Ich und dem Unbewussten»¹³.