Вряд ли можно сомневаться в том, что, не будь Трафальгара, Наполеон развернул бы Великую армию на запад и - вновь форсируя до пределы марши - погнал бы ее в Булонь. Союзники, потерявшие темп после разгрома Мака, не смогли бы создать реальной угрозы Франции по крайней мере до середины декабря. К этому времени с Англией было бы покончено48.
48. Разумеется, поздняя осень - не лучшее время для десантных операций в Ла Манше. Но, учитывая превосходство противника на море - и не худшее. Для успеха операции была необходима всего одна тихая ночь. Следует помнить, что проблемы снабжения высадившейся армии в начале XIX столетия стояли не столь остро, как это было в обе Мировые войны.
Теперь же приходилось признавать, что "столкновение дебютов" разрешилось в пользу англичан: Нельсону удалось разбить замыслы противника, в то время как Наполеон сокрушил лишь одну - и не самую сильную - армию коалиции.
На австрийском фронте ноябрь заполнен маршами, содержанием которых для союзников было соединение разрозненных австрийских и русских войск, для Наполеона же - нарушение взаимодействия группировок противника. Несмотря на умелые и быстрые действия Императора, Кутузову удалось вывести армию из под удара и присоединиться к австрийцам, "по дороге" нанеся французам чувствительное поражение у
К началу декабря, несмотря на огромные внешние успехи и занятие самой Вены, положение Наполеона стало критическим: противник превосходил его в силах, причем это превосходство постоянно наращивалось. Коммуникации Великой Армии были слишком длинны и находились под угрозой со стороны Пруссии, вступление которой в войну ожидалось со дня на день. В этих условиях союзникам следовало максимально затягивать кампанию, Наполеон же был обречен искать сражения. Сражения, в котором его устраивала только победа.
Под Аустерлицем Наполеон сделал невозможное: тактическим путем превратил стратегическое проигранное положение в победу. Уже 4 декабря австрийский император лично явился на французские позиции - просить мира.
К великолепной кампании 1805 г. примыкает состоявшееся годом позже
49. А.Манфред не без оснований указывает, что в Пруссии с опозданием на несколько месяцев сложилась та же психологическая атмосфера, которая вынудила союзников 1805 года дать Наполеону сражение при Аустерлице, не дожидаясь подкреплений. Надо заметить, что тогда абсолютная уверенность в победе была по крайней мере обусловлена выгодным стратегическим положением и превосходством в силах. Создается впечатление, что военная истерия пруссаков летом-осенью 1806 г. вызвана запоздавшим эмоциональным резонансом.