Структура реальности

В качестве предостережения о ненадежности предположения, пусть даже сделанного на основе знания, позвольте мне нанести повторный визит проектировщику из главы 1 с его донаучным знанием архитектуры и инженерного дела. Нас отделяет от него такой огромный разрыв культур, что ему было бы чрезвычайно трудно постичь реальную картину нашей цивилизации. Но мы с ним почти современники по сравнению с огромным разрывом между нами и самым ранним возможным моментом типлеровского воскрешения. Итак, допустим, что этот строитель размышляет об отдаленном будущем строительной промышленности и по какой-то экстраординарной случайности сталкивается с точной оценкой современной технологии. Тогда он будет знать, кроме всего прочего, что мы можем строить конструкции более огромные и впечатляющие, чем величайшие соборы того времени. Мы могли бы построить собор высотой в милю, если бы захотели. И мы могли бы сделать это, потратив гораздо меньшую часть своих средств, меньше времени и меньше человеческого труда, чем понадобилось бы ему, чтобы построить самый скромный собор. Поэтому он с уверенностью мог бы предсказать, что к 2000 году будут построены соборы высотой в милю. Он бы ошибся, и очень ошибся, поскольку, несмотря на то, что у нас есть технология строительства таких соборов, мы выбираем их не строить. Действительно, сейчас кажется невероятным, что подобный собор когда-нибудь будет построен. Даже если допустить правоту нашего почти-современника относительно нашей технологии, он ошибся бы в наших предпочтениях. Он ошибся бы, потому что некоторые из его неоспариваемых допущений о мотивации людей устарели всего через несколько веков.

Точно так же нам может показаться естественным, что разумные существа омега-точки ради исторического или археологического исследования, из сострадания, морального долга или просто по своей прихоти, в конечном итоге, создадут передачу нас в виртуальной реальности и когда их эксперимент завершится, они даруют нам вычислительные ресурсы, которые нам потребовались бы, чтобы вечно жить на «небесах». (Лично я предпочел бы, чтобы мне разрешили постепенно вливаться в их культуру). Но мы не можем знать, чего захотят они. На самом деле ни одна попытка предсказать будущее крупномасштабное развитие человеческих (или суперчеловеческих) дел не может дать надежных результатов. Как показал Поппер, будущий ход человеческих дел зависит от будущего роста знания. И мы не можем предсказать, какое именно знание будет создано в будущем – потому что, если бы мы могли это сделать, по определению, мы уже обладали бы этим знанием в настоящем.

Но не только научное знание характеризует предпочтения людей и определяет манеру их поведения. Существуют также, например, моральные критерии, которые устанавливают такие понятия как «правильно» и «неправильно» для возможных действий. Известно, что подобные ценности трудно подогнать под научное мировоззрение. Кажется, что они образуют свою собственную замкнутую объяснительную структуру, отделенную от структуры физического мира. Как показал Дэвид Юм, невозможно логически вывести понятие «должно» из понятия «есть». Тем не менее, мы используем такие ценности как для объяснения, так и для определения своих физических действий.