СТРУНА ИСТОРИИ

Конечно, у индейцев попадались отдельные пассионарии (имена их мы знаем), потому что этногенез был очень давнишний, пассионарные толчки у них в свое время были. Вот, например, Понтиак — вождь племени оттавов (это алгонкинское племя) — сумел на какой-то момент создать конфедерацию всех племен, включая французов, которых он тоже сумел привлечь для организации сопротивления английскому проникновению на запад. Но Адорлунд убил Понтиака, его войско разошлось по домам, и было в дальнейшем последовательно истреблено американцами, имевшими хорошую организацию. Потому что американцы понимали, что подчиняться своим губернаторам, своим полковникам — надо и в этом есть смысл, и хотя это в данный момент не приятно, но потом — окупится.

И вот эта пассионарная волна перешла через Миссисипи и стала распространяться по американской прерии. А прерия — это примерно как наша казахская степь, с той только разницей, что в ней паслись не стада сайги, а стада бизонов. Индейцы этих бизонов истребить не могли и использовать эти огромные стада бесплатного мяса они не могли до тех пор, пока у них не было лошадей. Потому что по степи далеко не пройдешь без воды или надо брать с собой воду, а она тяжелая, и большой груз далеко пешком не унесешь. Поэтому они жили по берегам рек и на охоту уходили недалеко, чтобы успеть вернуться до тех пор, пока не умрет хозяйка. И бизоны безопасно паслись по всей прерии — от Рио-Гранде до Южной Канады, то есть до границы леса. Их прирост ограничивался только эпидемиями, которые уносили их в большом количестве из-за скученности. Иногда их резали крупные серые волки, а остальные животные не представляли для них угрозы.

Как я уже сказал, испанцы завезли лошадей для завоевания Мексики. А так как они их пасли небрежно, то лошади убегали в прерию, дичали, начинали пастись там как свойственно диким табунам. Индейцы сообразили выгоду: стали ловить этих лошадей и заново их одомашнивать. Это были мустанги. Причем индейцы народ-то способный, они вполне воспринимали все достижения европейской культуры. Ездить верхом они выучились гораздо лучше европейцев, потому что те племена, которые успевали поймать лошадей или приобрести их, учили своих детишек с 4-х лет ездить на лошади целый день. Так что уже в подростковом возрасте они чувствовали себя на лошади ничуть не хуже наших монголов. Благодаря лошадям у них появилась возможность отходить далеко от рек и убивать бизонов. Но они делали это крайне осторожно.

В то время как европейцы проповедовали безграничность богатств природы, которые надо только взять, и теорию прогресса, согласно которой следует уничтожать вредных животных и сохранять полезных (как будто кто-то знает, что вредно, а что полезно?), индейцы говорили: «Великий Дух не создал ничего плохого. Все, что он создал, все должно существовать! Убивать зверя, если ты его не съешь, может только сумасшедший».

Мы сейчас, с нашей позиции охраны природы, стоим вполне на точке зрения индейцев сиу. Но в то время они никому ничего доказать не могли. И поскольку они протестовали против бессмысленного убийства бизонов не ради мяса, а ради шкур (кож, которые вывозили промышленники), то их самих истребили. Но это было уже в 70-х гг. XIX в. — это так называемая «индейская» война.

На несчастье Америки, прогресс техники дошел до такой степени, что американцы провели трансконтинентальную железную дорогу и стали совершенно свободно ездить из Нью-Йорка в Сан-Франциско. В дороге эти самые проезжающие джентльмены развлекались тем, что стреляли в стада бизонов и убивали их массами, не имея возможности даже их подобрать. Иногда поезд останавливался, они ходили, перебив несколько сот бизонов, у некоторых вырезали языки, чтобы их поджарить. Но мясо и даже кожу они оставляли. Они были богатые — им это было не нужно! В результате стада бизонов сократились настолько, что бизонов практически в степях не стало. Вместе с бизонами погибли и индейцы, приспособившиеся к планомерной и регулярной охоте на бизонов.

Но ведь никогда не бывает, чтобы «свято место» осталось пусто. Нашлись предприимчивые американцы, которые привезли туда овец и решили, что траву съедят овцы. Но если бизон недоступен мелкому волку, а доступен только крупному, то овца вполне может быть добычей шакала или, как их там называют, койота. И шакалы стали делать набеги на овечьи стада и весьма сокращали их численность.