Струна из колючей проволоки

Давняя подружка, известная тусовщица устраивала вечеринку. Нина напросилась, накрасила брови и губы, уложила волосы, юбку покороче надела, отрепетировала дома "непринуждённый" смех. Усилия вознаградились. Нину пригласил танцевать симпатичный парень. Высокий, взрослый, с аккуратной бородкой. Девушка ликовала. Вот тебе и длинный нос! Вот вам и серая мышь, каких миллионы! Парень предложил проводить, а в сквере по дороге напал, затащил в кусты и надругался.

Нина никому не сообщила о случившемся. Просто сказалась больной и неделю не выходила из дома. Лежала на кровати и разглядывала потолок. Штукатурка потрескалась, такие забавные фигуры рисовались на ней. Иногда они "оживали" и разговаривали с девушкой. Через неделю она вышла на улицу. При встрече человеческой особи мужского пола Нина каменела, всё внутри сжималось от страха в ожидании нападения.

– Девушка, не подскажите, как пройти…

В переулке было пустынно и темно. Высокий парень с аккуратной бородкой не успел закончить вопрос. Сжатая в ней пружина страха нашла выход. Нина набросилась на него и растерзала голыми руками. Била как придётся и куда придётся, рвала зубами и ногтями кожу, как дикий потревоженный охотниками зверь. Потом схватила вещи и убежала. Дома она отдышалась и почувствовала такое облегчение, воодушевление, экстаз, ей хотелось петь и летать.

Нине немного полегчало, но боль и страх не прошли полностью, вернулись через день. Через неделю Нина вышла на улицу вечером, прихватив с собой нож. Теперь она шла на охоту. Через месяц неуловимую маньячку, нападающую на мужчин, поймали на месте преступления. Эксперты медицинской комиссии признали Нину Огнёву вменяемой. Девушку отправили в колонию, а не в психиатрическую лечебницу.

Кличка Маньячка приклеилась к Нине, не успела она выйти из автобуса, доставившего её в эту сумеречную зону – колонию для малолетних преступниц на краю света. Нелюдимая, с диковатым взглядом, она вздрагивала, если к ней обращались с простым вопросом. Постепенно её оставили в покое, никого не трогает, и ладно.

Перед ужином девочки тринадцатого отряда скучали. Кино сегодня крутить не будут, истории все давно закончились.

– Меня в понедельник во взрослую колонию переводят. Надо бы отметить. Девки, хотите развлечься? – спросила Брынза с ухмылкой.

– Угу, – хором ответили подручные.

– Юла, намекни Маньячке, что молодой охранник, ну тот, который классный, с секси родинкой над губой, пристаёт ко всем. А ты, Дыба, помоги довершить легенду.

В столовую шли строем, почти в ногу, со смешками, с прибаутками. Дыба пристроилась за Ниной Огнёвой, выждала момент и у стола со столовыми приборами аккуратно подтолкнула прямиком на молодого охранника. Тому ничего не оставалось, как поймать девушку, приобняв. Нина оттолкнула парня, сжала губы добела, сдвинула брови, схватила вилку и вонзила её в руку развратника. Чтоб не распускал их!

Реакция второго охранника была молниеносной. Сначала применил электрошокер, потом дубинку. Отходил осуждённую с оттяжкой, пока Нина не затихла на полу. Лиза Чуйкина подошла к пострадавшей, оглянулась на Дыбу, потом на Брынзу, вздохнула с сожалением. Опять не успела.

После отбоя троица шепталась.

– Отличный номер, Брынза! Давно мы так не ужинали. С концертом! И парнишку проучили, будет знать, как отказывать клёвым девчонкам, и представление получилось шикардос, – восхищалась Юла.

– Мне тоже понравилось. Знаешь, я только одного не понимаю, – вмешалась обычно немногословная Дыба.

– Чего?

– Чё у нас Япономать ходит нетронутая? Она же в первый день бучу устроила. Надо бы наказать.

– Забудь про неё, – отрезала Брынза без объяснений.

Лиза

Марфа поднатужилась и вытащила внучку из лона своей непутёвой дочери. Говорила же ей, не выходи за него замуж. Он хоть и дохтор, а сердце у него чёрной сажей покрыто. Ещё на свадьбе пытался характер показывать, но Марфа взглянула только, он чуть в штаны не наделал. А тут такое дело – на беременную бабу руку поднимать! Приехала рожать вся в синяках. Гниль, а не человек.

Дочь после родов укатила в город к своему драчуну, а внучку Марфа не отдала. Нечего там пыль городскую глотать. Лизонька росла и всё больше походила на бабушку. И волосы кудрявые, и животных понимает без слов – сердцем. Остальным премудростям она сама научилась у бабушки. Как кровь останавливать, хвори лечить и людей злых "читать".

В школьной библиотеке Лизе попался на глаза Шекспир. Живые искренние чувства, страдания и страсти, добро и зло – вот где скрывается истина! Девочка пропала, пока не перечитала все трагедии от корки до корки. Ей казалось, теперь она знает о жизни всё. И говорить стала в том же духе – метафорами.

Когда бабушка умирала, крыша ей сильно мешала, боялась душа останется в доме, не улетит. А как внучка её снесёт, крышу эту? Она же маленькая, четырнадцать лет недавно исполнилось. А мать просто сидела в углу и тихонько плакала.