Струной натянутая нить, что крепче стали и легче звездной пыли (СИ)

- Заткнисссь… - деформированный рот выдал нечто среднее между змеиным шипением и рыком. Видимо, неудовлетворенный выполнением своего собственного приказа Ренард решил все проконтролировать, сжав горло Ника так, что тому с трудом удавалось дышать мелкими вдохами. В какой-то момент борьбы за жизнь Гримм понял, что его толкают куда-то назад, но куда – осознал только после того, как от толчка рухнул на широкую постель капитана. А вот теперь стало по-настоящему страшно.

Одно дело, погибнуть от руки того, кому доверяешь из-за зелья, подлитого зловредной ведьмой. И совсем другое – быть растерзанным обезумевшим от похоти чудовищем. Все, что он мог, это наблюдать, как Ренард рывками сдирает с себя одежду, не замечая, что рвет ее на лохмотья, и при этом не отрывая горящего болотно-зеленого взгляда от распростертого перед ним тела.

Закончив со своей одеждой, Шон всего парой движений сорвал с Беркхарда выданные ему ранее штаны и футболку. Не имея возможности сопротивляться и даже говорить, Ник закрыл глаза и приготовился к самому худшему.

- Смотри на меня! – Принц желал видеть глаза своего Гримма, когда тот будет принадлежать ему.

Не имея возможности противиться прямому приказу, Беркхард открыл пылающие гневом глаза.

- Вот так, - удовлетворенно кивнул Ренард, проводя по бокам пальцами, оставляя за собой алые полосы. – И не смей молчать, я хочу слышать твой голос, когда буду брать тебя.

- Шон, пожалуйста, позвони Розали! – Ник воспользовался данным ему шансом.

- Я не разрешал тебе разговаривать! – Ренард жестко хлопнул Гримма по бедру, оставляя алый отпечаток ладони. – Стонать, кричать, молить, но не разговаривать! А если ты не знаешь, чем занять свой рот, то, пожалуйста, можешь приступать к делу.

Дернув Ника за волосы, и используя их как поводок, Шон спустил его с кровати и поставил на колени между своими широко расставленными ногами. Проведя пару раз по своему уже полностью возбужденному члену, Ренард направил его к губам Ника, но тот дернул головой и плотнее сжал рот.

Хмыкнув на такое упрямство, Принц не стал торопиться с приказом, хотя кровь уже почти кипела от желания утвердить власть над упрямцем. Вместо этого он, играясь, несколько раз провел головкой по плотно сжатым губам, размазывая по ним выступившую смазку. Чуть отодвинув голову Ника, Шон полюбовался на блестящий рот и с силой провел большим пальцем по губам, буквально втирая свой вкус в них. Сжав ладонями голову Беркхарда, Шон с удовольствием несколько раз пропустил темные густые волосы сквозь пальцы, а потом приподнял большими пальцами губы Ника в фальшивой улыбке. Глядя в пылающие мешаниной эмоций глаза и видя в них свое отражение, не то, которое видел в зеркале по утрам, а то, которое приходилось прятать ото всех, Принц торжествующе усмехнулся.

- Ты мой, Гримм. Мой с того самого дня, как я узнал о тебе, даже еще не увидев. Я позволил тебе жить твоей скучной жизнью, давая шанс насладиться ею. Я даже собирался позволить тебе брак с этой рыжей девчонкой. Но ты сам выбрал свою судьбу, когда лег под меня. Сам, по своей воле. Ты мог сказать мне тогда «нет», и я бы подчинился. Но ты подставил мне свое горло и свою спину. Я взял предложенное и больше не собираюсь отказываться от того, что мое по праву. Ты можешь продолжать и дальше упрямиться, но тогда приятно сегодня будет только мне. Или ты можешь подчиниться, и я постараюсь сделать так, чтобы тебе было не слишком больно. Выбирай. И быстро – мое терпение на исходе.

Полицейский в Нике прикидывал, какой срок получит капитан за его изнасилование; Гримм соображал, каким оружием можно гарантированно убить Принца-Ведьмака; мужчина собирался откусить член, если его заставят силой…

А Ник Беркхард смотрел в глаза того, кто для другого мог стать ночным кошмаром, и видел перед собой не чудовище, а кого-то, кто слишком часто рисковал собой ради его благополучия. Прикрыв глаза, Ник осторожно облизнул нижнюю губу, пытаясь сообразить, вырвет его или нет от грядущего действа. Решив, что покажет только время, он покорно обхватил губами головку члена и втянул ее в рот.

Замерев на несколько секунд, Ник осторожно обвел языком гладкую, нежную кожицу, и чуть не подавился, когда Шон над ним громко зашипел и дернул бедрами, входя едва не до самого горла. Отдернувшись назад, он сипло вздохнул и закашлялся.