Струны души

Выйдя из кухни, я остановился. Я пытался придумать, куда бы сейчас пойти, чтобы побороть скуку. Немного поразмышляв, я свернул в комнату, где мы всегда проводили собрания. Там я опустился на диван. Я провёл по поверхности дивана рукой. Раньше я никогда не замечал, какой диван на ощупь приятный. Лишь когда я потерял зрение, я обратил на это внимание. Мне нравилось трогать диван руками. Он был на ощупь такой шелковистый, приятный и всегда был таким мягким и тёплым. Последнее время я полюбил вот так сидеть на этом диване, забравшись на него с ногами, щупать его и водить по нему рукой. Этот диван навевал такие приятные и тёплые воспоминания. В основном они все были о маме и о том, как мы проводили вместе время. Сначала мне было больно это всё вспоминать, и я старался это делать как можно реже. Конечно, мне и сейчас было немного больно от этих мыслей, но уже не так сильно как раньше. Мне больше было приятно от этих мыслей, чем больно. Я очень часто сжимал в руках покрывало, которым мама любила накрываться, когда ей было холодно. Я любил обнимать его руками и вспоминать маму. Это покрывало было таким шершавым на ощупь и пахло мамой. Иногда, когда я был один, я начинал плакать от нахлынувших воспоминаний, но сейчас мне плакать не хотелось. Я просто сидел, поглаживая руками мягкую и шелковистую поверхность дивана, и вспоминал, как раньше было хорошо. От этих воспоминаний мои губы были слегка растянуты в лёгкой улыбке.

Так я просидел достаточно долго. Конечно, я не мог знать, сколько прошло времени, но мне показалось, что прошло много времени. Сидеть на диване становилось скучно. Хоть мне и нравилось вспоминать прошлое, но вспоминать слишком долго его не стоило. Так можно было легко погрузиться в депрессию, а мне уже становилось немного грустно от различных воспоминаний. Поэтому я поскорее качнул головой, приходя в себя, и поднялся с дивана, желая продолжить ходить по квартире. Я глубоко вздохнул и двинулся вперёд. Мои ноги уткнулись в небольшой журнальный столик, про который я совсем забыл. Я дотронулся до его поверхности. Поверхность журнального столика в отличие от поверхности дивана была холодной и гладкой. На журнальном столике лежала лишь одна папина библия, которую он недавно читал. Трогать библию я не стал и, выпрямившись, пошёл дальше.

Я медленно расхаживал по квартире, ходя из угла в угол и трогая различные шкафчики, шкафы, столики, стулья, комоды и прочее. Мне было невыносимо скучно. Я просто не знал, чем занять себя и куда деться. И вот моя рука дотронулась до перил. Дальше была лестница. Я повертел головой, подумал немного и начал подниматься наверх. Ждать внизу папу больше было невыносимо. Быстро поднявшись на второй этаж, я в том же неторопливом темпе пошёл по коридору. Возле комнаты родителей я на секунду притормозил. У меня было огромное желание туда зайти. Мы там часто, сидя с мамой на кровати, общались. Я дотронулся до дверной ручки, желая открыть дверь и зайти внутрь, но в последний момент отступил назад. Я не мог это сделать. Я не мог туда зайти и сидеть там в одиночестве. Я направился к своей комнате.

В комнате я подошёл к кровати и присел на неё. Но долго так просидеть я не смог, потому что было слишком скучно просто так сидеть. Я вновь поднялся на ноги и уже хотел подойти к столу, как ноги меня сами понесли к гитаре, которая была недалеко от кровати. Я дотронулся до гитары. Все эти две недели я к ней даже не прикасался и вот наконец-то дотронулся до неё. Сначала я просто трогал её, а потом нерешительно взял в руки. Я присел на стул, который был неподалеку. Я всегда на нём сидел, когда играл на гитаре. Я потрогал струны, которые издавали такие знакомые и приятные звуки. Мне нестерпимо хотелось поиграть на гитаре, но я боялся, что теперь просто не смогу на ней играть. Пару минут я просто держал в руках гитару, борясь с желанием поиграть на ней. Но вот я не выдержал и начал играть мелодию одного псалма, который мы с папой недавно пели. Сначала у меня всё получалось, но потом я начал сбиваться. Пальцы путались, и я касался не тех струн, до которых нужно было касаться. Я не мог играть вслепую! У меня не получалось!

Из моей груди вырвался тяжёлый вздох. Я поставил гитару на место и отступил в сторону.

— Я могу тебя заново научить играть на гитаре, — внезапно раздался папин голос, который заставил меня вздрогнуть. Я даже не слышал, как открывалась входная дверь, и поэтому не знал, что папа уже дома. — Извини. Я тебя напугал? Я не хотел. Я думал, что ты слышал, как я входил.

— Я не слышал, — покачал я головой.

— Макси, я могу тебя заново научить играть на гитаре, — повторил папа. — Не переживай так.

— Я не разучился играть на гитаре, — отрезал я и опустился на кровать. — Я просто не могу играть, пока…. Точнее….