Струны любви

— Я действительно рад знакомству, — сказал Элай, не в силах отвести от нее взгляд. — Мне понравилось твое выступление. — Что за слова он выбирает?! А еще считает себя поэтом! — Впрочем, понравилось — не то слово. Я в полном восторге. — Тут Элай заметил, что все еще держит ее за руку. О боже! Почему же он ведет себя, как осел?!

Лейси держалась гораздо лучше, чем Элай. Она изящным движением высвободила свою руку и в знак удивления прижала ее к груди.

— Тебе правда понравилось? — спросила она.

— Да, очень, — кивнул Элай. И сказал чистейшую правду. Он и впрямь был очарован выступлением этой девушки. У нее были интересные и запоминающиеся мелодии. Пела же она чисто и без изысков, но порой в ее голосе проскальзывали щемящие и страстные нотки, завораживавшие своей неожиданностью.

Но больше всего ему понравились ее тексты, очень серьезные и бравшие за душу. Ему хотелось бы поговорить о них, но девушка уже переключилась на Джакса. Похоже, вокалист «Блу Хиллз» решил проверить на ней свою знаменитую способность обольстить любую. А эта Лейси, судя по всему, ничего не имела против. Что ж, обычное дело. Но почему‑то Элай расстроился чуть больше, чем следовало бы. Он все‑таки надеялся, что у девушки, писавшей такие стихи, окажется безупречный вкус.

А… к черту! Ведь у него есть ЛюбовьБезПесен. И действительно, с чего он так разволновался? И все‑таки… Его словно что‑то кольнуло в сердце, когда Джакс уселся на спинку дивана рядом с Лейси, а та повернулась к нему. Элай устроился с другой стороны — вовсе не потому, что он хотел быть поближе к ней или желал посоревноваться с Джаксом, а просто других мест не оказалось, — и стал слушать, как солист рассказывал забавные истории из жизни их группы. В нужных местах он смеялся — как и следовало доброму другу, каковым он, впрочем, и являлся. Потом Элай не выдержал и, взяв гитару Джеймса, стал наигрывать одну из трех песен, которые разучил на этом инструменте. Скоро он почувствовал, что у него нет сил сидеть и поддакивать Джаксу. Спасти его мог только алкоголь.

Элай направился к мини‑холодильнику в углу и взял бутылку сидра. Повернувшись, он перехватил взгляд Лейси и спросил:

— Тебе что‑нибудь принести?

В ту же секунду у Джакса зазвонил сотовый, и тот, прервав свой монолог, глянул на экран.

— Прости, мне надо ответить. Сейчас вернусь, милая. — Джакс хлопнул Лейси по руке и ушел в дальний угол.

Он назвал ее милой. И дотронулся до нее. А до этого развлекал шутками. Похоже, Джакс уже записал Лейси в список своих побед. Но, с другой стороны… Если девушка не против, то ему‑то, Элаю, с чего волноваться?

И тут Лейси наконец ответила:

— Да, пожалуйста. Возьми мне то же, что и себе.

Элай вытащил из холодильника еще одну бутылку и вернулся к дивану. Открыв бутылку, он протянул ее Лейси и сказал:

— Не думал, что ты пьешь сидр.

Девушка коротко рассмеялась. Удивительно, но этот вроде бы самый обычный смех звучал очень даже сексуально.

— Ну, ты ведь совсем меня не знаешь, — ответила она. — Поэтому я ужасно заинтригована. Интересно, что еще ты обо мне подумал после пяти минут знакомства?

— После одной песни, где‑то в середине твоего выступления, я почему‑то решил, что ты любишь вино. Ты пела о бутылке красного, помнишь? — Элай сделал большой глоток сидра.

— А… ты про это? — Она явно смутилась и отвела взгляд.

Элай сразу уловил ее настроение. Многим музыкантам не нравилось говорить о своих песнях. Удивительно, что обычные люди, не поэты, этого не понимали. Элаю тоже было трудно говорить о тех вещах, которые вдохновили его на создание того или иного текста. Очевидно, то же самое чувствовала и Лейси. И все же ему ужасно хотелось побеседовать с ней о ее песнях.

— А что это была за вещь? — спросил он. — «Ода о кьянти?»

Она взглянула на него с удивлением.

— Поздравляю. Ты правильно угадал название.

— Правда? — Элай тоже удивился.

— Да нет, я шучу. — Лейси ослепительно улыбнулась, после чего добавила: — Эта песня вовсе не о вине.

Элай нахмурился и, вспоминая припев, пробормотал:

Твои плавные изгибы,
Как у круглой фьяски.
Я беру тебя, когда мне плохо‑плохо.
Твой сладкий вкус, санджиовезе,
Течет по моим жилам.
Твой сахар растворяется у меня в крови.

Элай задумался. Бутылка — «фьяска» и виноград санджиовезе. Что же еще это может быть, если не кьянти?

— Значит, это метафора? — спросил он. — Об отношениях, которые человек приберегает на случай нужды?

Лейси сделала глоток сидра и резко ответила:

— Это метафора вибратора.

— О… — Элай не знал, что сказать, и потому добавил: — Ага. — Когда же его мысли понеслись совсем уж не туда и перед ним возникли картины того, о чем эта песня, причем с Лейси в главной роли, раскрасневшейся и тяжело дышавшей, — тогда он пробормотал: — Понятно, хм‑м‑м… — И после этого ему уже ничего не оставалось, как улыбнуться.