Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

С незамедлительным ответом на статью Струве выступил Милюков. Прежде всего он выразил свое удовлетворение по поводу того, что его политический соперник наконец-то отказался от идеи общего с консерваторами оппозиционного фронта. Далее Милюков согласился с тем, что наступило время организовываться в сообщество, но сначала, по его мнению, необходимо определиться, кто должен в него войти и с какими целями. Он находил, что Освобождение обращается к слишком широкому кругу читателей, что оно занято исключительно объединением, тогда как сейчас, прежде чем объединяться, необходимо размежеваться[705].

Струве горячо ответил Милюкову в том духе, что он и сам, независимо ни от кого, пришел к аналогичному выводу Затем он обратился к тем принципам, на основе которых либералы должны были объединиться в собственную организацию и о необходимости которых говорил Милюков. Ту программу, которую Милюков представил прошлогодней весной, он находил недостаточно широкой. Сам Струве в качестве основных выдвинул два принципа: конституционализм и демократия[706]. Эта краткая формула должна была стать той основой, на которой организуется русское либеральное движение. И надо сказать, что именно эти два принципа составили название либеральной партии, появившейся в октябре 1905 года.

Эта, состоявшаяся на страницах Освобождения, короткая дискуссия между Милюковым и Струве оказала весьма сильное влияние на политический курс российских либералов. Вплоть до зимы 1902–1903 годов они тесно сотрудничали с консерваторами. Я уже писал, почему в 1900–1901 годах земские конституционалисты пошли на объединение с консерваторами в рамках «Беседы». Теперь же конституционалистско-консервативная коалиция начала распадаться: конституционалисты рвали связи со своими консервативными друзьями и поворачивались влево, навстречу радикальным программам и альянсам. Милюков и Струве — главные теоретики либерального движения — сошлись на том, что в создаваемой ими либеральной организации нет места ни для Шипова, ни для Стаховича, ни для их последователей: в данном случае речь шла о невозможности для них членства в партии, но не о разрыве с ними дружеских и приятельских отношений[707]. Начиная с этого времени, российский либерализм перестал представлять интересы преимущественно земельной аристократии и превратился в движение «демократической» интеллигенции[708]. Это означало, что политическими целями движения будут введение всеобщих выборов и принятие программы решительных экономических и социальных реформ, а его конкретная политика будет направлена на то, чтобы во что бы то ни стало привлечь в свои ряды «третий элемент», служащих частных компаний и предприятий, журналистов и т. п.

В определенной степени такая переориентация либералов была вызвана необходимостью воспрепятствовать весьма удачной тактике, с помощью которой Плеве пытался расколоть земское движение. Однако для Струве происходящее означало нечто большее. Он был убежден, что пришло время, когда для успеха либерального движения оно должно безоговорочно принять принципы политической и социальной демократии. Комментируя состоявшиеся в 1903 году выборы в германский рейхстаг, он объяснил провал немецких либералов деградацией этой партии, неуклонно происходившей с тех пор, как в 1878 году они поддержали антисоциалистические законы Бисмарка. «Крушение немецкого либерализма с полной неизбежностью вытекло из того, что в самые критические моменты своего существования он порвал живую связь с социальными и политическими задачами демократии…. Либерализм, выступающий против социал-демократии, отказывается от своих принципов, становится на классовую точку зрения защиты политических и социальных привилегий и тем отрицает себя»[709].

Все то время, когда он был либералом, Струве последовательно защищал принципы политической и социальной демократии; занимаемая им в этом вопросе позиция очень похожа на ту, которую продемонстрировали на выборах 1906 года английские либералы.