Сцена и жизнь

- Каковы манеры! - наклонился Городов к Величковскому, - вот пример, что у нас делается. Разве эта барыня может иметь что-нибудь общее с искусством и носить звание артистки, впрочем, для кутежей, может быть, - она артистка первоклассная.

Величковский только пожал плечами.

- Однако, господа, что же мы не начинаем? - поглядел на часы Владимир Николаевич. - Где же Шмель?

Борис Александрович вырос перед ним как из-под земли.

- Я здесь! Если угодно, можно начинать заседание. Все готово! Отчеты я положил вам на стол. Все обстоит благополучно.

Последнюю фразу он произнес шепотом.

- А, хорошо!

- И господ членов довольно уже набралось. Если прикажете, можно дать звонок, - продолжал он вслух.

- Так потрудитесь!

Шмель вынул из кармана колокольчик и начал, звоня, обходить залы.

Все члены направились в зал, приготовленный для общего собрания, у дверей которого стояли два лакея, отбиравшие повестки у мало известных.

- Я вас провожу в зал заседаний. Я надеюсь, что вы мне позволите, - подал Бежецкий руку Щепетович.

- О, с вами куда угодно. Хоть на край света! - громко и с ударением ответила она.

- Вот как!.. Зачем же это объяснять и так публично. Шалунья, - заметил он ей уже на ходу.

Последняя фраза не ускользнула от оставшегося еще в той же зале Когана, разговаривавшего вполголоса с Чадилкиным.

- Вот как! - прошипел он. - Куда угодно, хоть на край света. Вы слышали каково?! Быстро, быстро! Не слишком ли скоро? Ну, да это мы увидим, с кем. Почему бы и не с вами, и не со мной. Увидим, кто сильнее: мы или Бежецкий?

- Все мое, сказало злато, И я твой, сказал булат, Все куплю, сказало злато, И меня, сказал булат.

- продекламировал со смехом в ответ архитектор. - Война, значит, уважаемый Исаак Соломонович? - добавил он, положив ему на плечо свою огромную руку.

- Нет, как же война. Я так только пошутил. Разве подобная дрянь, как Щепетович, стоит этого. Я ею вовсе и не интересуюсь.

К ним подскочил Марк Иванович, вышедший из залы заседания.

- Что же вы, Исаак Соломонович? Пожалуйте. Все уже собрались, заседание будет интересное.

- Еще успеем, - зевнул Чадилкин.

- У нас тут возбужден будет вопрос о перемене председателя, - подошел к Когану Сергей Сергеевич.

Вывих при его приближении быстро отошел и направился в залу заседания, окинув Петрова-Курского презрительным взглядом.

- Желал бы я знать ваше мнение на счет этого, уважаемый Исаак Соломонович.

- На счет перемены председателя. А! Это очень кстати, и знаете, - добавил он таинственно, - если будет другой председатель, я пожертвую для общества. Передайте это от меня членам.

- Непременно передам. Мы думаем выбрать Величковского, он человек с честным направлением.

- Величковского? Да! Он с честным направлением. Я согласен, согласен, - важно изрек Коган.

- Идите же, идите, - заспешил Курский и побежал обратно в залу, откуда уже слышались шумные возгласы.

Исаак Соломонович с Чадилкиным направились было туда же, но оттуда, как бомба, вылетел Вывих.

- Идите, идите, Исаак Соломонович, - подскочил он к ним. - Читают отчеты. Очень интересно, как они так подтасовали. Деньги растрачены. Завтра же в газетах тисну. Целый фельетон выйдет. Строчек в триста - значит, пятнадцать рублей получу. Идите скорее.

- Идем, идем! Надо другого председателя выбрать. Я думаю Величковского, он с честным направлением, - сообщил Коган Вывиху.

- Величковского, конечно, Величковского, - подтвердил на ходу уже в дверях Марк Иванович.

- Видно, - думал Алексей Алексеевич, идя вслед за ними, - в нынешнем году слетит господин Бежецкий - это не прежнее время. Баба замешалась, а во всякой гадости ищи женщину, а она тут и есть. Будет теперь знать, как мне не додавать денег. За постройку прошлого года мне не додали, а в нынешнем другого архитектора взяли. Я ему удружу.

Все трое вошли в зал.

XIII. Скатертью дорога

Заседание в самом деле было бурное.

По прочтении отчета, со всех сторон послышались возгласы.

Громче всех раздавались голоса Петрова-Курского и Городова.

- Неправда, неправда, вы подтасовали счета! - слышались крики.

- Это оскорбление личности! - старался перекричать Шмель, читавший отчеты.

- Вашей рукой счета переправлены. Какой вы эконом! - раздался громкий голос Городова.

- Вам самому хочется в экономы попасть, по этой причине я и не гожусь, - отпарировал Борис Александрович.

- Не ваше дело, чего я хочу, но во всяком случае брать жалованье с общества не стану, - наступал на него тот.

- Я и не беру. Неправда. Не беру.

- Господа, господа, потише, замолчите! - вступился Бежецкий.

- Не хочу я молчать. Вы, конечно, будете за него заступаться. Куда годны такие распорядители? - горячился Михаил Николаевич.

- Перестаньте, Городов! - перебил его Владимир Николаевич.

- Не делайте скандала, Городов! Зачем скандал? - увещевал его Бабочкин. - Не живется покойно! - добавил он как бы про себя.

- Господа, что же вы молчите! Наши деньги летят, а все молчат! - воскликнул Городов.

- Вы оскорбляете, - начал было Шмель.

- Не оскорблять, а выгнать вас за это надо! - крикнул Михаил Николаевич.