Сцена после титров (СИ)

- Он назвал меня сумасшедшей, - со злой ухмылкой повернулась она к нему лицом, спиной опираясь на столешницу. Джеймс поднял брови, то ли возмущаясь, то ли спрашивая – и это всё? – Нет, не из-за этого, конечно. У нас всё было хорошо, знаешь, целый год почти. Пока я не поняла, что отношения – это работа двух людей и с двух сторон. И если уступает всегда кто-то один, это не отношения. Это… не знаю что. Насилие? Диктатура? Угнетение? Унижение? Но даже это было не главным.

Девушка вздохнула и обхватила себя руками за плечи.

- Он начал меня раздражать. Вымораживать своим глупым, детским поведением. Безответственностью какой-то. И словно бы непониманием того, что нужно думать, прежде чем сделать. «Питер, пожалуйста, будь осторожнее, я уже задолбалась нервничать из-за твоих патрулей, седых волос мне хватит на ближайшие семьдесят лет!» «Питер, зачем ты это делаешь, остановись, я не хочу больше тебя штопать!» Питер-Питер-Питер… Но Питер меня не слышал! Он просто делал, как хотел, ведь я всё стерплю, потому что люблю и никуда не денусь. Он просто делал, потому что «ну я же прав, как она этого не видит, не понимает, я же Человек-паук, Тони меня выбрал, я должен быть достоин…» А мне, Джеймс, было глубоко плевать, кто и для чего его выбрал. Потому что мои нервы тратились из-за его патрулей и травм. Мои слёзы. Моё здоровье.

Нервным жестом облизнула губы, высыпала сыр на сковороду и снова закрыла крышку, поворачиваясь лицом.

- Я не говорю, что я была идеальной. Нет, отнюдь. Я стала параноиком. Конкретным причём. И я понимаю, что в какой-то степени он тоже прав, когда говорил мне, что я душу́ его своим контролем, стремлением подавить, защитить, уберечь, посадить под купол и никогда не выпускать из поля зрения. Потому что да! Я однажды уже выпустила, и он, твою мать, рассыпался в прах на какой-то чертовой планете в миллиардах км от Земли! И может, он прав и в том, что я сумасшедшая. Может быть. Но и это можно было бы решить. Если бы он этого хотел.

Аврора злилась, и в таком состоянии напоминала Барнсу змею – она тоже не была опасной, пока её не трогали и не обижали. Но задев, будьте готовы огрести так, что мозги пойдут струйкой через нос.

- Но Паркер не хотел. Он просто сбегал каждый раз. Серьезно, я не шучу. Однажды он просто выпрыгнул в окно, когда я начала разговор на эту тему. Видишь, в чём шутка, Джеймс? Я записалась к психологу, чтобы мне помогли спасти наши отношения. Я искала выходы, как взрослый человек, столкнувшийся с проблемой. А Питер, как ребёнок, просто ушел от проблемы. Улетел, точнее, на своей этой химозе. Забавно, да?

На самом деле, нет. Ни разу не смешно. И Баки хотелось убивать. Потому что он видел, как она переживала из-за этого. Видел, что довела себя до эмоционального истощения, когда становится просто плевать. Сознательно выбрала безразличие на месте шкалящих чувств.

И всё из-за этого мальчишки, будь он проклят!

- Но вот смотрю я сейчас на тебя и думаю – а не предрешено ли всё это было? Заранее обречено на провал? Потому что… Потому что многое изменилось во мне с Ваканды. И он чувствовал это, Джеймс. Он чувствовал себя неуверенно. Потому что я сравнивала. Подспудно, исподтишка, сама себе не признавалась, но сравнивала. И сравнение часто выходило не в его пользу. Но до Щелчка я не задумывалась об этом.

У Солдата сердце заколотилось где-то в глотке. Было страшно и радостно слушать её – потому что она говорила о нём. О своих чувствах к нему.

- А во время Щелчка… Оглядываясь назад, мне всё больше начинает казаться, что я перегорела ещё тогда. Просто убила в себе ту любовь, но, как дура, цеплялась за неё. Чтобы хоть что-то чувствовать. Боль, потеря, гнев? Пусть, плевать. Лишь бы не умереть от горя и ужаса. От одиночества. От пустоты внутри. Потому что это были страшные годы, Джеймс. Убила… А может, просто повзрослела, переросла, перегорела. Не знаю, но сейчас я чётко осознаю, что ничего к нему не испытываю. Ни любви, ни ненависти. Ничего.

Она выдохнула, как если бы говорила всё это на одном дыхании, и отвернулась. Выключила плиту и снова оперлась руками на разделочную поверхность.

Всё. Выговорилась. Выпустила. Отпустила. Выкинула эту хрень из души и головы. Наконец-то. Ей не хватало это умения Барнса молчать и слушать, глазами лишь показывая, как важно ему то, что ты рассказываешь.

Всё. Осталось последнее.

- Я должна признаться кое в чём.

- Не пугай меня, - глухо выдохнул шатен, поднимаясь и подходя к ней.

- Я обманула тебя однажды. Я… Чёрт! – Девушка дрогнула, когда живая горячая рука обвилась вокруг её талии. – Я видела тот твой сон в Ваканде.

И ему не нужно было пояснять, о каком именно сне она говорит. Потому что он точно знал – о каком.

Потому что помнил его слишком хорошо, слишком отчётливо.

Потому что видел его слишком часто.

- Почему не сказала? – практически прохрипел мужчина, грудью прижимаясь к женской спине.

- Стыдно было, - дыша часто и загнанно, сказала Маклауд. – И потому что боялась.

- Меня?

- Того, что не сдержусь. И отвечу. Помогу воплотить в реальность.

- Почему сказала сейчас?