Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

Марина Тимофеевна считала, что погода уж такая, какая есть, жаловаться на нее бессмысленно и нужно извлекать самое лучшее из того, что дано.

Дано: зима – не зима, снега не было вообще, сейчас вдруг насыпало, теперь начинает таять, кругом грязь и гололедица, как выражаются в прогнозах погоды.

Решение: надеваем теплые ботинки, идем гулять с собакой вокруг дома.

Ответ: жизнь прекрасна.

…Но никто не умеет так жить, кроме ее матери.

Сама Тонечка постоянно из-за чего-нибудь страдала и боялась – страдала, что толстая, боялась, что потеряет работу; страдала, что Настя плохо учится, боялась, что дочь не окончит институт; страдала, что пишет плохо, боялась, что вскоре все вокруг об этом догадаются и писать она больше не сможет!

Клацая зубами, она дала круг, обежала карусельку сначала в одну, а потом в другую сторону.

И чуть не пропустила женщину в темном пальто, которая быстро подходила к подъезду.

– Светлана Павловна!

Женщина вздрогнула, выронила ключи и оглянулась. Запыхавшаяся Тонечка подскочила к ней.

– Светлана Павловна, – заговорила она дрожащими губами, все же она очень замерзла, – меня зовут Антонина Герман, я была у Кондрата Ермолаева, когда вы пришли. Помните меня?

– Уходите, – процедила женщина, нагнулась и подняла ключи. – Уходите сейчас же!

– Светлана Павловна, где Лена? Мне нужно с ней поговорить, обязательно! – умоляюще глядя на нее, выпалила Тонечка. – Ну, вы же знаете, что она жива, да?.. Вы же ей ключи в кадке оставили? Чтобы она вернулась и забрала… что? Что, Светлана Павловна?

Тут случилось неожиданное. Тетка размахнулась и изо всех сил ударила Тонечку сумкой по голове. Та закрылась руками, но не удержала равновесие и с размаху села в сугроб. Светлана Павловна подскочила и ударила еще несколько раз.

– Не смей! – прошипела она. – Не смей сюда приходить! Убью! Мне терять нечего!

Тонечка закрывала голову руками. Тетка напоследок изо всех сил пнула ее в бок, заскочила в подъезд и с грохотом закрыла за собой дверь.

Тонечка еще немного посидела, растерянно улыбаясь, а потом, кряхтя, стала подниматься.

…Хорошо, куртка толстая, думала она сконфуженно. Фу, какой ужас, стыдоба, уличная потасовка! Саша сказал, в потасовки не встревать…

Она подобрала свою уверенную британскую сумочку – сумочка отлетела к урне, – огляделась по сторонам и пошла вдоль дома, на ходу отряхивая брюки от снега.

…Чего так испугалась Светлана Павловна? Простого вопроса о дочери? Что ей может угрожать так сильно, что мать кинулась на случайного человека?..

Нужно позвонить Сергею Степанову, он же сказал – звоните, если хоть что-то покажется вам странным!.. Уж сотрудники ФСБ наверняка смогут обеспечить безопасность кому угодно.

Размышляя таким образом, Тонечка шла по улице Пискунова, длинной и красивой, и ей приходилось то и дело переходить с одной стороны на другую – там, где тротуары не чистили, было не пройти.

Она шла, думала и тревожилась все сильнее.

…Нужно выпроводить детей в Москву, и хорошо бы всех троих! Позвонить матери, сказать, чтоб она отменяла свои каникулы в Простоквашино и встречала ребят. Здесь им оставаться опасно, мало ли как дело пойдет дальше!

…Нужно еще раз поговорить с Галиной Сергеевной, может, она знает какую-нибудь подругу Лены Пантелеевой, настоящую, не такую, какой прикидывалась Тонечка.

…Нужно расспросить фээсбэшного офицера, что это за пояс такой, хотя бы какого он размера! И что там такого ценного – драгоценные камни, старинная работа или его владельцем был египетский фараон?..

…Нужно дождаться информации, которую она на свой страх и риск попросила разыскать.

…Нужно разузнать, что это за всесильный адвокат, кажется, Ергермак – что за странная фамилия!

Возле памятника Добролюбову она остановилась, задрала голову и посмотрела, а потом в полном соответствии с законами конспирации оглянулась по сторонам – прохожие фланировали по Покровке, музыка играла, солнце светило, на Тонечку никто не обращал внимания.

Вот и слава богу!..

Сквер за Добролюбовым был весь расчищен от снега и сиял солнечной предвесенней красотой, и в другое время она непременно бы остановилась и воскликнула: «Какая красота!»

– Стой! Эй! Стой!

Она вздрогнула и оглянулась.

За ней по скверу мчался Родион.

– Что случилось?!

Он подбежал и перевел дыхание:

– Я… это… из кремля бегу!

– Что?!

– Я подумал, а вдруг она собаку отдаст?

Тонечка взялась рукой за сердце – вернее, за куртку в том месте, где полагается быть сердцу.

Родион тяжело дышал, вид у него был дикий.

– Кто отдаст? Какую собаку?!

– Ну, помнишь, та женщина, у которой собаки! Ты сказала, мы потом заберем!

Тонечка соображала и наконец сообразила.

– И что случилось?

– А вдруг она ее отдаст?! Другим? Пока мы не забрали, она же свободно может кому угодно отдать, это еще пока ее собака, а не наша!..

– О господи.

Он не понимал, почему она не осознает масштаба опасности.

– Там… картина, – продолжал Родион, облизывая губы. – Очень хорошая картина, называется «Летний полдень». Крыльцо, а на крыльце девочка, а у нее собачка маленькая. И я вспомнил!.. И побежал. Я Насте сказал, что мне… надо.

– И что нам теперь делать? – беспомощно спросила Тонечка.