Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

Бочки были изготовлены, и бабушка сказала, что это превосходные бочки – не текут, ровненькие, красивые. Уличную кадушку заказали отдельно, из специального дерева, чтоб не гнила, на зиму всегда опускали в погреб, чтоб морозом не разорвало.

Собственно, до сегодняшнего дня дожили как раз уличная кадушка и небольшой бочонок, в котором солили грибы, а все остальные давно пропали, конечно. И нужно бы новые достать, но где?..

Где достать настоящую дубовую бочку, и чтоб не текла и не рассыхалась?.. Конечно, и эта еще ничего, послужит, но заменить ее нечем.

– Можно к вам? – громко закричали из-за ворот, и Марина Тимофеевна от неожиданности упустила лейку.

Лейка булькнула, наполняясь через край, и пошла ко дну.

– Стой, куда! – тоже во весь голос закричала Марина и, перевесившись через край, попыталась схватить лейку за ручку. От ледяной воды моментально заломило локоть и плечо.

В последний момент она нащупала ручку, ухватила и потянула. Лейка была тяжеленная!.. На полпути к поверхности чья-то рука перехватила лейку и легко вытащила.

Из рукава Марининой курточки лилась вода, и по боку под свитером тоже текло, все же лейка нырнула довольно глубоко.

– Здравствуйте.

Марина Тимофеевна кивнула, пытаясь как-нибудь выжать рукав, и вдруг сообразила, что не может вспомнить, как зовут гостя!..

– Прошу прощения за вторжение, – сказал он церемонно. – Это вы мне кричали «стой, куда»?! Нужно было позвонить, но я не сообразил.

– Ничего, ничего, – тоже церемонно сказала Марина. – Спасибо за помощь. Я как раз лейке кричала.

– Сын сказал, что едет сюда, к вам. Я, собственно, за ним приехал.

Мальчика зовут Даня, совершенно точно. А как зовут папу мальчика?

Солнце ушло, дунул ветер. Марина вся покрылась «гусиной кожей» – так стало холодно.

– Если это неудобно, – продолжал папа мальчика, – я просто пришлю за ним машину.

Марина Тимофеевна вздохнула.

– Слушайте, я забыла, как вас зовут.

– Андрей. Андрей Данилович.

– Проходите в дом, Андрей Данилович, – пригласила она. – Я, видите, вся вымокла с этой лейкой!.. А вы? Не вымокли?

– Самую малость.

– Я дам вам полотенце.

– А что вы собирались поливать? Из лейки?

– Вон барбарис. Только что посадила.

– Я полью, – сказал Андрей Данилович решительно и взялся за лейку. – И приду.

Марина пожала плечами.

…Какой странный человек!.. Говорят, большой начальник, но как-то совсем непохоже. Впрочем, она плохо разбирается в больших людях!..

Войдя в дом, она быстро огляделась, проверяя, все ли в порядке. Все было в порядке. Она переставила Настины кроссовки в шкаф, стянула куртку и пошла к себе.

Нет, ну очень странный человек, думала она, переодеваясь. Явился в малознакомый дом, говорит, что за сыном, значит, и сын скоро явится!.. Какая-то бесцеремонность получается. И что с ним делать до приезда сына? Нужно же как-то развлекать, угощать, а у нее только бульон!..

Странный человек. Барбарис вызвался поливать!..

Марина Тимофеевна посмотрела на себя в зеркало. Не затем, чтобы проверить красоту, она уже давным-давно не проверяла никакую красоту, а чтоб понять, все ли прилично. Точно таким же взглядом она осматривала комнату. Да, все прилично.

На ходу закатывая рукава, она подошла к плите. Андрей Данилович заходил в дом.

– Будете обедать?

Липницкий подумал, что отказываться глупо, если не обедать, то что тогда делать?..

Вообще, собственное решение и получившееся в результате положение казались ему крайне глупыми, просто на редкость. Он уехал с работы рано, почти никогда не удавалось так уехать, и тут позвонил Данька.

– Пап, – сказал его деловой и взрослый сын, – мы с девчонками едем в Немчиновку, к Насте. Я их провожаю. Это я тебе для того говорю, чтоб ты потом не орал, куда я делся.

Липницкий, обрадовавшись такому прекрасному поводу, сказал, что заедет за ним. От Немчиновки до их собственной дачи не близко и неудобно.

Не то чтоб ему хотелось в дом к посторонним людям – в будний день, когда удалось пораньше вырваться с работы! Но ему хотелось пожить с Данькой одной жизнью, хотя бы немного.

И чтоб это была именно общая, семейная жизнь или что-то на нее похожее. Чтоб было много людей, интересный разговор, обед, и чтобы среди всего этого – они с сыном.

И дом в Немчиновке понравился ему – настоящий старый дом, не дряхлый, а именно старый! Состариться дому удалось красиво – ни трещин, ни покосившейся крыши, ни струпьев растрескавшейся краски.

А обед был вообще сказочным! И хозяйка, подававшая его, как из давнего французского кино, – высокая, с прямой спиной, похожая на Анук Эме.

Уже давно нет таких героинь и нет такого кино.

Липницкий несколько раз словно вспоминал о ней, а вспомнив, начинал думать, и это было приятно и немного волновало.

Ему хотелось поговорить с ней, хоть о французском кино, хоть об обеде или о кустовых розах. В прошлом году он привез из Оксфорда розы, посадил под домом с самой теплой и безветренной стороны и теперь ждал, что будет дальше. О розах из Оксфорда поговорить ему было не с кем, не с Данькой же и не с собственным заместителем!..