Сценарий убийства

Зайдя внутрь при ярком свете дня, мы вышли из кинотеатра через два часа, когда было уже темно. Не знаю, прав ли оказался продюсер Уильям Помрой. Не могу утверждать, что картина была самой лучшей из всех, в которых снималась Мэри Маргарет Флендерс, но с самого первого кадра ощущение, что ты в последний раз видишь ее в новой роли, что этого больше никогда не произойдет, надолго отпечаталось в памяти. Даже когда она просто «дежурила», пока кадр держал Уокер Брэдли или любой другой актер, вы продолжали смотреть именно на Мэри Маргарет, ожидая, что она сделает дальше.

Когда в конце фильма Мэри Маргарет умирает, получив пулю из снайперской винтовки (здесь снималась дублерша), сцена произвела на публику куда большее действие, чем эффект, достигаемый чисто художественными средствами. Публика была потрясена, несмотря на то что из присутствовавших с Мэри Маргарет Флендерс были знакомы лишь несколько человек. Выходя из зала, люди продолжали обсуждать фильм.

Оказавшись снаружи, я отошел немного в сторону, дожидаясь остальных, в то время как Джули бросилась к Стэнли Роту и собравшимся вокруг него руководителям студии, чтобы поделиться восхищением от премьеры и сказать, что уверена в будущем успехе. Едва Джули успела коснуться руки Рота, как я услышал скрипучий голос, безошибочно выделивший из толпы своего хозяина:

– Ты убийца, Стэнли Рот. Ты убил Мэри Маргарет Флендерс и скоро за это заплатишь.

Оглядевшись, я наконец увидел его, потрясавшего в ночи сжатым кулаком и повторившего этот жест снова, как только к нему ринулись самые шустрые репортеры и развернулись объективы телекамер.

Загорелый и ухоженный, одетый в черный смокинг, Джек Уолш выглядел как человек, уже владеющий собственной студией.

11

Мы давно разучились прямо смотреть на мир. Разучились видеть предметы такими, какие они есть, представляя все через призму выдуманных нами категорий.

Но иногда, неприятно потрясенные каким-либо событием, свалившимся ниоткуда несчастьем, мы начинаем видеть события в ином свете. Представ перед судом, большинство людей очень быстро соображают, что важнее для выживания. Известна хорошо выражающая эту мысль фраза доктора Джонсона: «Скажите человеку, что утром его должны расстрелять, и это сконцентрирует его самым лучшим образом». Правда, доктор Сэмюэль Джонсон никогда не встречался со Стэнли Ротом.

Судебный процесс начался после долгого и тягостного выбора суда присяжных, продолжавшегося не одну неделю. Сначала обвинение представило свои соображения, затем защита предложила свои. Среди многих, кого мне доводилось защищать по делу об убийстве, не нашлось ни одного, не спросившего о том, как мою речь восприняли присяжные. Мои клиенты всегда спрашивали об этом. Обвиняемый не может упустить столь важный вопрос. Все и всегда хотят знать, как обстоят дела и что я думаю относительно шансов.

Стэнли Рот тоже задал вопрос. Вопрос, который не пришел бы в голову никому другому.

– Вы никогда не думали стать актером? – спросил Рот, едва я уселся в кресло напротив его стола.

Было восемь часов – время, когда почти каждый вечер мы начинали беседу. Мы могли говорить несколько часов или всего пару минут. Раз или два мы засиделись за полночь, но всегда встречались в восемь – именно здесь, в этом бунгало, где теперь жил и работал Стэнли Рот, старавшийся поменьше думать о том, что случится в конце, когда судебный процесс будет завершен.

Мы встречались по вечерам из-за того, что днем судебная палата больше напоминала сумасшедший дом: камеры, репортеры, хором орущие о праве общества на информацию в надежде оказаться первыми, кто это право осуществит. Ни уйти, ни спрятаться. Единственная возможность поговорить с клиентом – это наклониться и, прикрываясь ладошкой, пошептать ему на ухо в присутствии судьи, присяжных и всех, кто тем или иным путем прорвался в зал суда.

Рот сидел неподвижно, сгорбившись и сцепив руки. В его глазах я заметил новое выражение – взгляд битого жизнью человека, знающего про тебя почти все.

– Если случится играть в спектакле, особой разницы не заметите, – продолжал Рот, с явным удовольствием развивая вдруг пришедшую мысль. – Вы – актер, готовый актер. Разве не чувствуете?

Я запротестовал:

– Нет, Стэнли, я не актер. Я занимаюсь вполне реальным делом.

Рот ответил быстрой улыбкой, не допускавшей возражений.

– Антонелли, в каждом из нас живет актер. В каждом.

Груз, давивший на него в последнее время, мало-помалу делал свое дело. Круги вокруг глаз, едва заметные в день, когда мы встретились впервые, теперь стали темными и отчетливыми. Время от времени руки начинали трястись сами собой, без видимой причины. В середине предложения голос мог неожиданно сорваться, заставляя фразу галопировать, словно Рот боялся не успеть довести мысль до логичного конца.