Сценарист №1

И хоть Аарон Соркин запрещал использовать две метафоры подряд, не удержусь и процитирую старый статус Виктора Топорова в фейсбуке:

«Единственная перспективная стратегия (хотя и хеджированная) — это ловля золотой рыбки. Снаряжаешь сейнер, отряжаешь целую флотилию — но ищешь все равно ее одну. А селедку не запасаешь. Селедку выбираешь из сетей и отпускаешь в море. Но если ты рассчитываешь на сверхприбыль от золотой рыбки, не пытайся выстраивать рентабельность на промышленном лове сельди — и там прогоришь, и тут».

Лучше не скажешь.

Запомните:

Работайте с лучшими. Нацеливайтесь на выдающийся результат. Ищите черного лебедя там, где он может быть, а не там, где его ищут все.

Сделайте:

Составьте список лучших заказчиков, с которыми вы хотите работать. И впредь работайте только с людьми из этого списка.

Прочтите:

Нассим Николас Талеб, «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости».

Глава 16. Узкое поле экспериментов

Расскажу вам для начала очень смешную историю. Флягинец возвращался с шабашки домой. Когда его остановили в десятый раз, он выбежал из машины, рухнул на колени и закричал: «Нет у меня ничего!» Гаец у него спрашивает: «Ты из какой области?» Он: «Из Вологодской». Гаец посмотрел на номера и говорит: «Врешь. 35-й регион — это Сямженская область».

Конец истории. Правда, смешно? Я ржал, как конь, когда мне ее рассказал земляк.

Ах, вы ничего не поняли? Сейчас объясню. Флягинец (производное от отчества — «Флегонтович») — это кличка одного мужичка, который, как и все мужики из моего родного поселка Сямжа, делает срубы и продает их в Москву. Возвращался с шабашки — понятно, ехал из Москвы домой. Трасса Москва — Архангельск полна гаишников («гайцов»), которые останавливают водителей на каждом шагу. Они привыкли, что у сямженских мужичков всегда есть что взять. И поскольку из трех десятков вологодских районов что-то есть только у сямженских мужичков, многие гайцы уверены, что 35-й регион — это какая-то огромная и богатая Сямженская область. Стало понятнее?

Без комментариев и объяснений эта отличная история понятна лишь жителям Сямженской области... простите, района.

Вот примерно так работает информационное поле. Чтобы рассказанная вами история была понятна слушателям, они должны находиться в одном с вами информационном поле.

В детстве, когда мы впервые читали «Евгения Онегина», приходилось узнавать из комментариев, что такое «повеса» и «почтовые», но мы даже и не предполагали, что «уважать себя заставил» означает «умер». Для взрослых, писавших комментарии, это было очевидно. А для нас, находившихся в другом информационном поле, — нет.

Информация, которая передается от одного обитателя информационного поля к другому, бывает вербальная и невербальная. «Уважать себя заставил» — это вербальная информация.

Существуют более тонкие материи, которые нельзя объяснить напрямую, но которые безошибочно «считываются» обитателями одного поля.

Например, для европейца «собака» — большое и сильное животное, которое помогает пасти овец. Для китайца — крохотное существо, которое живет на шелковой подушке. Поэтому при слове «собака» у китайца и европейца возникают перед глазами совершенно разные образы.

Есть и более масштабные примеры выпадения из информационного поля. После революции жизнь в Советском Союзе изменилась настолько, что уже через двадцать лет эмигранты и оставшиеся на родине перестали понимать друг друга.

Прежде всего, советские люди привыкли к тотальному двоемыслию, когда слова, «впрямую» означающие одно, на самом деле означали нечто совершенно иное. «Пишите правду!» — призывали писателей и журналистов, но горе тому, что осмелится принять этот призыв всерьез.

Описанное наглядно продемонстрировано в балете Шостаковича «Болт». Рабочие начинают производственную гимнастику. Голос по радио отдает команды. И лишь один рабочий их выполняет в точности. Все остальные синхронно делают какую-то другую гимнастику, совершенно не совпадающую с командами. В итоге бедняга, который делает все по инструкции, выбивается из общего рисунка и всем мешает. Они «считывают» невербальные команды, а он «не считывает», выполняя указания дословно. Гениальная метафора советской жизни!

Иногда для того, чтобы сильнее и острее ощутить подключение к своему полю, бывает полезно ненадолго от него оторваться. Именно поэтому Гоголю, Тургеневу, Достоевскому и Максиму Горькому так хорошо писалось о России за границей.