Сценарист

— Знал бы ты, сколько раз я задавал этот же вопрос самому себе, — смешок вырвался из его уст. — Со стороны, наверное, все мои действия выглядят странными и нелогичными. Впрочем, по cути, так и есть, — пожал плечами он. — Долгое время я делал всё без особой цели и умысла, и лишь недавно мне пришлось задуматься об этом. Как ни странно, я пытался найти ответ там, где его не могло быть — в бесконечной ярости и мести. Вроде бы всё просто: убей тех, кто причинил тебе боль, и это должно принести облегчение. Но нет, с каждой новой победой я чувствовал себя всё более пустым. И тут я зашёл в тупик.

Его взгляд переместился вверх, и он заметил группу птиц, парящих в ясном небесном просторе. Они двигались плавно и свободно в едином потоке.

— Потом я решил подойти к этому вопросу с другой стороны — со стороны своей семьи, — продолжил он. — И после этого ответ пришёл ко мне достаточно быстро: я делаю всё это лишь ради того, чтобы отец не был полностью прав. Мне… хочется, чтобы хотя бы часть его плана была разрушена. Он с детства растил меня с целью уничтожить тебя, планируя почти каждый момент моей жизни. Всё проходило под его контролем: моё детство, моя школьная жизнь, мои редкие отношения с не менее редкими в моей жизни друзьями, моё поступление в академию, мои первые конфликты и каждый мой поступок. Он старался держать меня в рамках своего идеального плана, и даже сейчас, когда он уже мёртв, его план всё ещё продолжает реализовываться — до самой мельчайшей детали. Отец лишил меня личности ради вот этого момента — момента, когда мне удастся тебя прикончить. Ужасно звучит, не считаешь?

Он невольно засмеялся, но смех этот был не из удовольствия, а скорее от недоумения и горечи. Его взгляд ненадолго скользнул по разрушенному пейзажу, ирония ситуации — когда всё, к чему стремился он, оказалось навязанной ему ложью — не могла не вызывать странного разочарования.

— Когда до меня всё это дошло, я понял, чего на самом деле желаю. Я… хочу быть личностью. Хочу быть… самим собой: без навязанных мыслей, в чистом разуме и со своими мечтами и желаниями. Но не только этом состоит моё главное желание, — сделал небольшую паузу он. — Вся моя жизнь была фальшивкой всё это время. Можно сказать, что я и не существовал в этом мире вовсе — в нём находилась лишь моя оболочка, которую контролировал отец. Именно с этим и связано моё главное желание — я хочу существовать в этом мире. Хочу, чтобы в нём существовало моё истинное я, но одного моего признания моего же существования мало, понимаешь? Я ещё не верю в то, что по-настоящему живу. Из-за этого я и решил стать величайшим злодеем — чтобы все люди запомнили меня! Я бы с радостью стал героем, чтобы меня запомнили и вспоминали добрым словом, но, увы, этого уже никогда не будет — не после того, что я сделал. Поэтому, mon amie, у меня остаётся лишь один путь — путь величайшего злодея, о котором не смогут забыть ещё очень долго. Плевать, что все они будут упоминать моё имя лишь в негативном ключе, и плевать, что моё имя будут мешать с грязью. Я не прошу понимания и не ищу прощения. Всё, что мне нужно, — это быть запомненным. Я хочу, чтобы мир помнил, что я существовал, что я оставил свой след, каким бы ужасным он ни был. Это всё, что у меня есть… и, наверное, всё, что мне нужно.

Его взгляд вновь поднялся к небу, и он на миг задержался на парящих там птицах, свободных и беззаботных, таких, какими он сам никогда не был и не мог быть. В его глазах мелькнула зависть, но она быстро исчезла, оставив лишь ту же грустную улыбку на его лице.

— Возможно, в другом мире, в другой жизни, всё могло бы сложиться иначе, — прошептал Айкава, едва ли осознавая, что говорит вслух. — Возможно, я мог бы быть счастлив, если бы у меня был шанс жить не как инструмент чужой воли, а как кто-то, кто способен принимать свои собственные решения. Но увы… Это всего лишь мечта, которой не суждено сбыться, — пожал плечами он. — Но я знаю точно, что мне под силу кое-что изменить. Сейчас у меня появилась частичка свободы, и я намерен использовать её на полную. Я разрушу план отца — запомнюсь этому миру так, как хочу этого я. Сейчас я действительно могу стать… сценаристом собственной жизни. По крайней мере, её конца.

Вздохнув, подросток на несколько секунд прикрыл глаза, собираясь с мыслями. После этого он вновь открыл их и направил взгляд на Все За Одного.

— Доволен? — поинтересовался Син.

— Вполне, — ухмыльнулся старый злодей. — Мне было бы достаточно и короткого ответа, но спасибо за столь подробное объяснение. Никогда в жизни не слышал истории столь печальной и вдохновляющей одновременно, — с сарказмом в голосе проговорил он.

В ответ на это подросток лишь слабо улыбнулся и направил правую руку в сторону противника.

— Рад, что ты до самого конца остаёшься собой, — сказал он. — Поэтому я прикончу тебя одной атакой. Не хочется мне ещё сражаться с тобой в форме младенца.

— Это был бы вполне интересный бой, — предположил ВЗО, — и ты бы в нём проиграл.

— С чего бы это?

— Ни один нормальный человек не поднимет руку на младенца.