Сценарное мастерство

А вот что по этому поводу говорит выдающийся кинорежиссер, много работавший и над игровыми, и над документальными фильмами, Александр Сокуров:

«Есть кинематограф не игровой, его цель — создать художественное произведение неигровыми средствами... Документальное кино — это авторский, личный взгляд на время, человека, образ, создаваемый неигровыми средствами...»

С А. Сокуровым трудно не согласиться. И документальное кино, и игровое суть художественные произведения (при достаточном качестве, конечно). Различны тут средства: они могут быть неигровыми (определенным образом снятые, смонтированные и озвученные подлинные события) и игровыми (роли, написанные для актеров и актерами сыгранные). Естественно, то, что относится к законченному фильму, в полной мере имеет отношение к первому этапу работы над фильмом: созданию сценария.

Приведу еще один пример: фильм М. Ромма «Обыкновенный фашизм». Никто не усомнится в его художественности, хотя в нем нет ни одного игрового, не документального кадра.

Итак, сценарий — это литературное произведение. Вы снова можете возразить: литературные произведения создают писатели, а не всем же дано быть писателями!

Да, естественно, не всем. Но, во-первых, сценарий как полноценное литературное произведение — это

1 Лотман, Ю. Диалог с экраном / Ю. Лотман, Ю. Цивьян. — Таллинн: Александра, 1994.

идеал, цель, к которой могут и должны стремиться все сценаристы. Во-вторых, это проблема таланта, одаренности автора сценария, а нас в данном случае интересуют азы профессии. Сценарист — это профессия, для некоторых людей — единственная, для других — одна из граней профессии журналиста...

НЕ ДЕЛИТЕ НЕДЕЛИМОЕ

Некоторые исследователи сценарной литературы различают в сценарии две вроде бы самостоятельные части: описательную (ремарка) и речевую.

В ремарке обычно описываются место действия, пейзаж, улица, дом, портреты персонажей и их передвижения в кадре и т. п. В речевой — текст от автора (дикторский текст) и прямая речь героев передачи или фильма.

Собственно говоря, таким образом можно «разделить» любое литературное произведение. Пейзаж — портрет героя —авторские размышления —разговор... Все это есть у Лермонтова, Гоголя, Тургенева — любого писателя! Но дело в том, что эти «части» неразделимы! И пейзаж, и какой-нибудь интерьер, и каждая деталь — все-все работает на образ героя, на идею произведения, на авторское представление о мире.

Вот еще одно соображение, почему видеоряд, коротко обозначенный в левой стороне листа, в сущности, не дает и не может дать достаточно полного представления о будущей передаче или фильме. Эта задача под силу лишь добротному, яркому и точному литературному сценарию.

Когда говоришь кому-либо из сторонников сценария, записанного в два столбца, что это устаревшая, примитивная форма записи, обычно задают два вопроса.

Как же записывать то, что они привыкли писать слева: пейзаж или интерьер квартиры, или передвижения персонажей, или действия оператора?

Как записывать то, что зритель должен услышать: закадровый текст или речи героев передачи или телефильма?

Тут есть, конечно, проблема— творческая. Но вполне разрешимая. Поясню на примерах.

Приведу (в сокращении) отрывок из сценария Марины Голдовской и Виктора Листова известного фильма «Власть соловецкая» (кстати, сценарий назывался по-другому: «Спаси меня хоть Соловецким монастырем»)1.

«Не начать ли нам картину с потрясающего цветного слайда? Зимние сумерки, бескрайнее заснеженное пространство между берегом и оледенелым морем; в левом нижнем углу кадра — сторожевая собака. И тихо. Тихо, как в склепе.

За этим кадром, кадром-эпиграфом, может идти горьковский эпизод.

...На экране — кинозал конца 20-х годов. Механик заряжает ленту в проектор; гаснет свет в зале; узкий луч прорезает темноту зала. Сейчас Алексей Максимович будет вместе с нами смотреть ленту "Соловки". В ее титрах — и мы ихувидим — сказано, что этот документальный фильм снят в 1927—1928 годах по заказу ОГПУв Соловецком лагере особого назначения.

Горький смотрел фильм и... Не одобрял.