Сцены из жизни Максима Грека

…Говорят, что первым делом начальник стражи схватил монаха за горло и спросил, действительно ли тот беседовал здесь взаперти с Сатанаилом? Он, опытный ратник княжеского двора, угадал это еще на подступах к монастырю. И где сейчас Сатанаил?

Монах дал ему следующий ответ:

— Люди подобны рыбам или птицам. Как те не ведают своей судьбы, не ведает ее и человек. Ровно ничего он не знает. И словно рыбы, что попадают в сети рыбака, словно птицы, залетающие в ловушку, так же безотчетно, неосознанно ввергаются сыны человеческие в превратности своей судьбы.

— Вяжите его, — приказал начальник стражи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. СУДЫ (Импровизация с документами в руках)

Как молотят горький перец

и монахи, и монахини.

Народная песня

I. Обвинительная речь митрополита Даниила

Просите, и дано будет вам;

ищите, и найдете;

стучите, и отворят вам.

Евангелие от Матфея, VII, 7

«И митрополит Максиму говорил:

1. Пришли вы со Святой Горы из Турецкой державы к благочестивому и христолюбивому государю царю великому князю Василию Ивановичу всея Руси милостыни ради. И государь вас жаловал милостынями и всем, и много даров посылал в ваши монастыри, и честью вас великой почел. А вам было за государя бога молить и за всю его благочестивую державу о здравии, и о спасении, и об одолении всех врагов его. А вы с Саввой вместо блага великому князю зло умышляли, держали меж собой совет и посылали грамоты к турецким пашам и к самому турецкому царю, поднимая его на благочестивого и христолюбивого государя и великого князя Василия Ивановича и на всю его благочестивую державу.

И говорили вы с Саввой: «Великий князь идет войной на Казань, но не придется ему владеть ею, потому что для турецкого царя срам будет терпеть это».

И ведомы были вам Скиндера, турецкого посла, помыслы и похвалы, что хотел он поднять турецкого царя на государя великого князя и на всю его державу. И ты, Максим, то ведал, а государю великому князю и боярам его не сказал ни слова. Зато многим людям говорил ты здесь, в Москве: «Быть на земле русской турецкому султану, потому что не любит султан родственников царьградских царей, а князь великий Василий — внук Фомы Аморейского».

И еще говорил ты, Максим: «Великий князь оставил землю свою крымскому царю, а сам оробел и бежал. А коль он от крымского бежал, то как не бежать ему от турецкого? Ежели нагрянет турецкий, то придется великому князю или подать платить, или бежать».

2. И ты же, Максим, великого князя Василия называл гонителем и мучителем нечестивым, как были прежние гонители и мучители нечестивые.

3. И ты же, Максим, многим здесь говорил: «Великому князю и митрополиту о многолетии молят в Москве и еретиков проклинают. Однако поступают не по Писанию, не по правилам: поставляют митрополита своими епископами в Москве, а не в Царьграде от патриарха».

4. И ты же, Максим, говорил многим, и учил, и писал в книгах своих, будто сидение Христово одесную Отца его временное и минувшее, как временным и минувшим было пребывание в раю Адама. И там, где в наших книгах было написано «сидящий одесную Отца», ты, Максим, загладил и написал «сидевший одесную Отца», а где было «сидит», написал «сидел».

5. И ты же, Максим, святую божью апостольскую церковь и монастыри укоряешь и хулишь, что стяжают они, что и людей, и доходы, и села имеют. А в ваших монастырях на Святой Горе и в иных местах на вашей отчизне у церквей и у монастырей целые села есть, да и в писаниях и в житиях отцов писано, что можно их держать святым церквам и монастырям.

И ты же, Максим, святых великих чудотворцев Петра, Алексея и Иону, митрополитов всея Руси, и святых преподобных чудотворцев Сергия, Варлаама и Кирилла, Пафнутия и Макария укорял и хулил такими словами: «Коли держали они города, и волости, и людей, коли судили их, коли пошлины, оброки, дани взимали и большое богатство имели, то нельзя им быть чудотворцами».

И был ты за это, Максим, осужден великим божественным собором перед князем Василием, и перед нами, и перед архиепископами и епископами, и перед всеми священными мужами в палате великого князя, и были на том же соборе братья великого князя и все боярство. И после на нашем митрополичьем дворе не раз еще судили мы тебя за те же хулы, а также за другие злого твоего мудрствования хулы, о коих узнали позднее, и на тех других священных соборах вместе с тобой судили мы единомышленников и советников твоих. И не раз читали мы тебе свидетельства божественных писаний, чтобы послужило тебе в познание, в разум истинный и исправление. И заключили мы тебя в Иосифов монастырь, и велено было надзирать за тобой Тихону Ленкову, и отцом духовным был дан тебе священноинок Иона, но ты тому Тихону и священноиноку Ионе говорил так: