Сципион Африканский

После страшных поражений, нанесенных Ганнибалом, был принят закон, повелевающий женщинам носить траур, — они не должны были надевать цветных платьев, золотых украшений и ездить в колесницах. Когда-то этот закон был, может быть, уместен. Враг был у ворот Рима, город звенел от воплей женщин, потерявших мужей, братьев, сыновей и отцов. Тогда было не до нарядов. Но вот гроза миновала, все кругом дышало радостью, а суровый Оппиев закон позабыли отменить. Женщины очень возмущались, что их одних исключили из общего веселья. Это тем более казалось несправедливым, что жены союзников щеголяли в драгоценных одеждах и разъезжали в прекрасных колесницах, а собственные их мужья с каждым днем одевались все элегантнее. Иной раз они появлялись на улице верхом на коне, убранном золоченой сбруей и пурпурной попоной, и матроны с болью и досадой спрашивали у них, неужели им не стыдно, что их лошадь наряжена лучше, чем жена. В конце концов в 195 году до н. э., через шесть лет после окончания войны, два галантных трибуна, принадлежавших к новому поколению, возбудили вопрос об отмене злополучного закона.

Однако Катон, бывший тогда консулом, простер свою суровость до того, что хотел законом обязать женщин ходить только в черном, без единого украшения. Он подговорил других двух трибунов наложить на отмену закона вето. В тот день женщины Рима, забыв все приличия и запреты, толпой устремились на Форум. Они умоляли отменить жестокий закон. Мужья дрогнули. Но тут сквозь толпу протиснулся консул Катон. Гневно и страстно обличал он римлянок за их пустое кокетство и неповиновение мужьям. Как посмели они явиться на Форум, поправ все законы и установления предков! Затем он обрушился на новые нравы, на роскошь, на греческие статуи и картины.

Не знаю, чем кончилась бы вся эта история, но тут дамы тесным кольцом обступили трибунов, наложивших вето, и кричали до тех пор, пока они не зажали уши и не пролепетали, что сдаются.

Но после этой неудачи Катон не отступил. Он продолжал свою борьбу, огнем выжигая язвы порока. Мы уже говорили о страсти к пирам и веселым сборищам, охватившей римское общество. Непримиримый Порций требовал, чтобы такие собрания были официально запрещены и пригласившие на обед более определенного числа сотрапезников карались бы со всей строгостью закона. Одного человека он обвинил в том, что он «поет… подчас декламирует греческие стихи, шутит… и танцует» ( Cato Orat., fr. 115). Другого бичевал за то, что он водится с поэтами ( ibid., fr. 149). Цицерон, читавший всю эту речь, пишет: «Он обвиняет М. Нобилиора как в позорном поступке в том, что тот взял с собой в провинцию поэтов. А этот консул взял с собой, как мы знаем, Энния» ( Cic. Tusc., I, 2). Горько сетуя на упадок нравов, он ставил современникам в пример их достойных предков. Тогда, говорит Катон, «поэтическое искусство было не в почете: если кто-то занимался этим делом или посвящал себя застольной беседе, его называли бездельником» ( Gell., XI, 2 , 5). Особой суровостью отличалось его цензорство. Он обложил все предметы роскоши, особенно принадлежавшие женщинам, налогом в десятикратном размере. Почти ежедневно он выступал на Форуме со страстными филиппиками, которые один античный автор называл вопли Катона.

Порций был также горячим борцом против безнравственности. Будучи цензором, он изгнал из сената почтенного человека, кандидата в консулы, за то, что тот «среди бела дня в присутствии дочери поцеловал свою жену» ( Plut. Cat. mai., 17). Семья, считал он, должна быть строгой и патриархальной: «муж… для жены является судьей вместо цензора», — говорил он ( Cato Orat., fr. 221). Женщина, изменившая мужу, та же отравительница ( ibid., fr. 240). Сам он заявлял, что обнимает жену, только когда гроза, потому что она боится грома ( Plut. Cat. mai., 17).

Но Катон не довольствовался политическими речами, и, чтобы раздавить многоглавую гидру, называемую новыми нравами, он взялся за перо. Тут только понимаешь и оцениваешь неиссякаемые таланты этого человека, его фанатизм, упрямство и напористость. Один лишь перечень его произведений поражает. Он издал трактаты по медицине и по сельскому хозяйству, по риторике и военной дисциплине, по гражданскому праву, сборник своих речей и сборник острот, римскую историю и книгу с выразительным названием «Песнь о нравах». И во всех этих произведениях виден ум цепкий и оригинальный.