Сципион Африканский

Между тем положение в Африке было таково. Защита Карфагена поручена была нашему старому знакомому Газдрубалу, сыну Гескона. В Испании он проигрывал Сципиону сражение за сражением. Потом он лично увидел римского полководца. Публий произвел на Газдрубала неизгладимое впечатление. Он внушил ему восхищение и сверхъестественный ужас. Больше всего на свете он боялся снова иметь с ним дело. Став во главе обороны Карфагена, он прежде всего заставил карфагенян послать Ганнибалу подкрепление, требуя, чтобы он любыми путями задержал Публия в Италии. Но из этого ровно ничего не вышло. Тогда Газдрубал прибег к совершенно невероятному средству. У него была дочь Софонисба, обладавшая, если верить рассказам о ней, какой-то сказочной красотой, обольстительными чарами, умом и властным характером. Девушка эта была тонким политиком и всецело предана интересам родного государства. Эту-то неотразимую красавицу Газдрубал поспешил познакомить с Сифаксом, и ей удалось поймать престарелого царя в свои сети. Ливийцы вообще от природы влюбчивы, и Сифакс влюбился с бешеной страстью. Не теряя времени, Газдрубал сыграл свадьбу, заставив счастливого жениха поклясться, что у него будут общие друзья и враги с Карфагеном. Сразу же после брака Газдрубал «при содействии ласк девушки» (Ливий) заставил Сифакса написать под его диктовку письмо к Сципиону, где царь предупреждал римлянина, что разорвет с ним союз, если он вздумает приехать в Ливию. Это-то письмо и доставило Сципиону столько хлопот. Но, к ужасу Газдрубала, и это не помогло. Сципион высадился в Африке.

Газдрубал набрал колоссальное войско. У него самого было 30 тысяч пехотинцев и 3 тысячи всадников, а зять привел к нему еще 50 тысяч пеших и 10 тысяч конных. Сципион стоял против них на пустынном берегу с горсткой воинов, без единого союзника. Римский военачальник не стал продвигаться в глубь страны. Он разбил лагерь на голой косе, далеко выдававшейся в море. Место это с тех пор называли Кастра Корнелия (Корнелиев лагерь). Через сто пятьдесят лет в Африке высадился Цезарь. Его восхитили стратегические преимущества выбранного Сципионом места, и он тоже разбил здесь лагерь. «Это отвесный горный хребет, — пишет он, — вдающийся в море, с обеих сторон очень крутой и труднодоступный» (Caes. В. С., II, 24). Действительно, врагу нельзя было подойти к лагерю: со всех сторон его защищало море.

Если крепость Сципиона была неприступна, то надо сознаться, что она очень мало удобна была для житья. Это была узкая голая каменная гряда, со всех сторон открытая свирепым зимним ветрам. Не всякий сенатор, который, сидя дома, упрекал Публия в изнеженности, решился бы провести зиму там, где жил теперь этот военачальник, который всего несколько месяцев тому назад в модном плаще и сандалиях наслаждался прелестью жизни в Сиракузах. Положение маленького войска Сципиона усугублялось тем, что оно подчас не имело самого необходимого. Правда, то один, то другой магистрат в провинции вспоминал о нем и присылал то хлеба, то оружия. Когда один претор отправил им из Сардинии хлеб, Сципион по обыкновению очень вежливо его благодарил, но тут же сказал, что им более всего нужно не хлеба, а теплой одежды. Претор прислал им 1200 тог и 12 000 туник, количество, которого не хватило бы и на половину отряда (Liv., XXIX, 36). Так «проводил он зиму на бесплодном скалистом полуострове, где его бдительно стерегли две враждебные армии».[81] Положение Сципиона можно было назвать отчаянным. «Дать сражение, — говорил он Лелию, — значит погубить армию». По словам Лелия, в эту зиму Сципион перебрал сотни планов, но все его не устраивали (Polyb., XIV, 1, 5). Он искал такой выход, который бы сразу со стремительной быстротой повернул события в его пользу, как взятие Нового Карфагена в Испании. «Он верил, что его собственный гений найдет выход из положения».[82] И план был найден.