Студёная любовь (СИ)

Испытывать то, что никогда не испытывала, было сложно. Удивительно, но каждое новое чувство приходило водопадом эмоций. Снося меня с пристани тишины, на которой я привыкла одиноко стоять, в бушующее жестокое море.

Когда налетало неожиданно и бесконтрольно, меня бросало в жар, я краснела, задыхалась, плакала и пряталась ото всех. Лимия говорила, что похоже на откат после сильного заклинания, и предположила, что это предвестник очень важного события: скорее всего, ко мне вернется память. Я этого безумно желала и позволяла чувствам брать надо мной верх, надеясь, что это ускорит восстановление.

Даже симпатии к принцу позволяла прорываться в сердце, даже страсти завладевать разумом. Я жаждала вспомнить все! Если это поможет, я на готова и на большие жертвы.

Марисса проверила, что согревающий купол держится крепко, задержала взгляд на принце, но заметив, что я сжала кулаки, проворковала:

— Ладно, я пойду проверю остальных. Побудешь с ним?

— Это обязательно? — я прищурилась. Мне и оставаться не хотелось, но и отдавать Синарьена кому-то… Никогда не думала об этом, но стоило представить, что он касается другой девушки, у меня закипало все внутри. Глупости какие-то… но я и это позволила себе чувствовать.

— Мало ли, — протянула Марисса. — Купол не стабильный, может слететь от неосторожного касания, тогда красавчик замерзнет. Я могу посидеть, если хочешь, — она склонила голову на одну сторону. — А ты проверь в соседней комнате больных, только не подходи близко, только на купола посмотри, все ли держатся. Чернота — штука очень заразная.

Глядя, как девушка уселась возле принца и ласково поправила его одеяло, меня пробило огненной стрелой.

Нельзя его ревновать. Я не собираюсь наследника к себе привязывать, хочу отпустить. Он ведь не останется здесь, со мной, планирует вернутся на Энтар, я с ним не полечу… Чувствую, что разгадка моей жизни на ладони, что я рядом со своей семьей, нужно лишь выбраться из темного замка.

Я помчалась в коридор, подгоняемая сильными эмоциями, и, согнувшись у стены, долго не могла отдышаться. Было ощущение, что у меня забрали нечто жизненно важное. Я приложила ладонь к груди и прислушалась. Мое сердце лупило часто, захлебываясь в ударах. Второе отзывалось слабо и очень редко.

Из-за двери, где лежал принц, послышался тонкий голосок. Марисса попала сюда с Земли несколько месяцев назад. Лимия многих неучтенных магов собирала в замке, чтобы уберечь от властей и жрецов. Оказывается, на Ялмезе с этим строго. Стоит выйти за границу пустоши, силу мага могли почувствовать Исполнители. Я мало что в этом понимала, а изучить историю пока не успела, занималась другими, более важными вопросами. Например, искала, как правильно отрезать реализованную истинную стигму. В книге, что дал Данил, был вариант разрыва до единения, после него все усложнялось и для ритуала нужны большие затраты магических сил и наличие неизвестных мне артефактов. Я в черной безжизненной пустыне, где не цветут растения и водятся только некоторые хищники и птицы-стервятники. Я с нестабильной магией и расшатанными нервами. Не потяну нагрузку, даже если все необходимое найду и буду полна сил. А моя слабость и опустошение — это смерть для Синарьена. Нужно найти способ отвязать его безболезненно и забрать недуг. Я с ним как-то справлялась раньше…

Если принц дойдет до критического состояния, мне придется снова уступить, вытащить его в тепло лаской, окунуться в пытающее и незнакомое чувство дикого голода. Пусть Синар не заслужил, но его жизнь тесно связана с моей, и я не позволю ему умереть.

И сама умирать не хочу. Да и жадность к новым эмоциям брала верх. Я хотела испытывать все больше и больше. Хотела остроты и ярости. Невыносимо было признавать, но я хотела объятий принца.

— Холодное сердце не смеет любить, — тихо и мелодично запела Марисса. Эхо коридоров растягивало звуки, уносило слова и разливалось переливами где-то в глубине замка. — Холодную душу не согреешь собой…

Мне стало нехорошо. Я отлепилась от стены и побрела в соседнюю комнату, но пронзительный голос магички все равно долетал до слуха, будто преследовал:

— Бессмысленно верить, бессмысленно выть… Внутри вместо радости только боль.

Я дернула ручку и провалилась в густое молоко, разбавленное голосами.

— Она ничего не вспомнит…

— Но это незаконно.

— Значит, перед законом отвечать буду я. Ты выполняешь приказ.

Меня выдернуло в реальность и бросило вперед. Дверь распахнулась, и я, не удержавшись, повалилась на пол. Перед носом оказалась кровать. Теплый защитный купол задрожал от моего вмешательства, заискрил и рассыпался. Я поднялась на колени и заглянула в серое лицо больного. Его щеки почернели, вокруг глаз не мешки, впадины. Когда-то рыжие волосы, стали бурыми, сбитыми в колтуны. Мужчина был крупным, толстым и совсем молодым, кожа отливала синевой, а дыхание едва прослушивалось.