– Ну… я из Кронштадта, – трагически повторил наш герой. В его понимании данного факта было более чем достаточно, чтобы оправдать опоздание любой продолжительности. А может быть и вовсе: неявку и отсутствие (Кронштадт – это ведь как Тамбов из знаменитой песни, только наоборот: оттуда не летят самолеты и не едут даже поезда).
Однако Препод был далёк от понимания Лёхиных проблем:
– И вы, молодой человек, полагаете, что это даёт вам право вот так бессовестно опаздывать?
"И чего ещё ему надо?" – Лёха переминался с ноги на ногу, теребя в руках свой жёлтый пакет, разговор с Преподом был ему явно неприятен, невыразимое страдание застыло на его лице.
– Н-нет… – он сделал шумный вдох и отрицательно задвигал бровями. – Ну-у-у, у меня, это, транспорт… и я поэтому… опоздал. Вот.
"Транспорт… Опоздал… Из Кронштадта… Просто д
– Ладно, садитесь на место. Надеюсь, что это было в последний раз.
Несмотря на значительное количество пустых мест, Лёха радостно поспешил за самую последнюю парту, попутно оглядывая сидящих и пожимая руки одногруппникам. Он сразу же обратил внимание на отсутствие в аудитории старосты – Димы, более известного среди товарищей как просто "Старый" (старостой его выбрали потому, что он был старше всех на год и утверждал, что "я вас всех ещё вот такими помню!").
"Фак! Какого эса этот отстойный чувак прогуливает? – подумал Лёха садясь на скамейку и мгновенно принимая вид под условным названием "я здесь уже давно". – На фига я спешил, если он не отметит это в журнале?"
Возможно, здесь требуется небольшое отступление под названием "журнал". Да, журнал. Даже не так, а вот как: Журнал! С большой буквы "Ж" и с восклицательным знаком. Главное оружие старосты и деканата в борьбе за просвещение студенческих масс – журнал посещаемости. Принцип его работы довольно прост: отсутствие конкретного индивидуума на занятии превращается в букву "н" в журнале, и набравший слишком большое количество таких букв студент очень быстро и легко может перестать быть студентом. Не дожидаясь даже экзаменационной сессии – второго и самого мощного оружия в борьбе за выживание в стенах ВУЗа.
Заполняет журнал староста группы, подписывают преподаватели, высочайшую резолюцию выносит деканат.
Кто-то скажет, мол, уровень знаний не зависит от посещаемости, а кто-то другой может даже заподозрить в существующей системе признаки коррупционной составляющей – ведь старосту легко подкупить, например, проставив ему пиво и попросив: "Ты уж не отмечай меня, ладно?" Я и не утверждаю, что эта система идеальна; в конце концов, выработана она была ещё в девяностые – времена прихватизации и оборотней в погонах, но уж что есть – то есть… К тому же в данном конкретном случае – кто посмеет упрекнуть в нечистоплотности нашего Диму? Кристальной честности и завидной трудоспособности человек: у него единственного из всей группы не было за полтора года ни одного прогула! Только лишь отсутствия по уважительной причине; и каждый может убедиться в этом лично, стоит ему только заглянуть в Димин журнал. От самого сердца идёт у него искренний интерес к учёбе и настойчивая тяга к знаниям. Списывать? Никогда! Уж как его, бывало, упрашивали: "Ну Дима, ну спиши пожалуйста! Сколько можно учиться – на тебе же совсем лица нет!" Ни в коем случае! "Нет! – гордо ответит он. – Я сам должен до всего додуматься и всё понять – или пусть меня отчислят!" В час, когда несознательные и недобросовестные, с позволения сказать, студенты вовсю ленятся, бьют баклуши и что-нибудь пинают, Дима оформляет отчёт или готовится к коллоквиуму. На такого старосту группа всегда и во всём может положить… пардон – положиться. И кто как не Дима заслуживает получать на экзамене так называемый "дополнительный старостовский балл", что позволяет легко закрыть любую сессию (ведь, как все вы понимаете, два плюс один равняется трём, а большего студенту для счастья и не нужно).