Студенческое проклятье Алого университета

Цепь островов Песчаная Челюсть Дракона жила по правилам и законам, установленным еще задолго до того, как рухнувшие в небытие древние сверкающие города, по легендам созданные из чистого золота, заставили людей расселяться на никому ненужные песчаные острова. Здесь царили закон и порядок, установленные и поддерживаемые вождем племени. Великим и сильнейшим воином племени амазонок. Мужчины по какому-то древнему проклятию в племени не рождались, и если такие попадали на остров, то в течение тридцати дней умирали в странных и страшных муках: они просили пощады, молили о смерти, кричали, стонали, выли… и многое-многое другое, от чего старшее поколение старалось оградить молодняк. Но иногда попадались и крепкие мужчины, сумевшие прожить более полугода на острове, но и они умирали в страшных муках.

Это и было причиной того, что магия на островах была под строжайшим запретом. Увидел колдуна – убей! Отруби ему голову, вырежи его сердце и сожги его на медленном огне в пляске, посвященной Матери-Воительнице!

Дети наравне с остальными членами племени таскали высохшие и смоляные листья, а также обломки сухого корабельного дерева, которое в изобилии каждый раз приносит прилив. Чтобы не скапливать и не загрязнять остров всяческим напоминанием о внешнем мире, было принято использовать хорошее дерево для костров, благо, корабельная сосна хорошо горела.

Колдуна раздели, оставив на нем странную белую набедренную повязку в черный горошек, и привязали к столбу. Каждый час верховная жрица племени опаивала пребывающего в счастливом полубреду пленника, после чего ему затыкали рот кляпом из плотно скрученных побегов растения вайхо, сводившего судорогой челюсти, если колдун попробует разгрызть кляп и попытаться колдовать.

– А он довольно симпа-а-атичный, даже не скажешь, что колдун! – Две девушки, обкладывавшие костер кусками дерева и сухими ветвями пальмовых деревьев, даже забыли про работу, засмотревшись.

– Даже жаль, что колду-у-ун…

– А может, наши воительницы ошиблись? Может, он обычный моряк? И даруют нам его для ночи любви в честь праздника?

– Брысь отсюда, вертихвостки! На большой земле себе отца ребенка найдете! – прикрикнула сторожившая пленника воительница-копейщица.

Девушки, бросив последние пальмовые ветви в будущий костер, со смехом убежали.

– Вот ведь настырные! – пробормотала воительница и обернулась к вкопанному столбу, к которому привязан пленник…

– Ка-а-ар! – раздалось с темнеющего неба воронье карканье, что было удивительно, так как воронье племя на островах не обитало.

Столб был пуст, только обрывок веревки говорил о еще недавнем пребывании пленника, ну и, конечно, длинная цепочка следов, ведущая к лесу, которую оставляла полуголая мужская фигура, удирающая во все лопатки.

– Тревога! Пленник сбежал!

После чего поднявшая тревогу неудавшаяся надсмотрщица за пленным колдуном со всех сил ринулась в погоню, так как вождь племени не оценит безалаберности юной воительницы, как и потерю главного элемента будущего праздника и плясок вокруг костра!

Глава 1

У страха глаза велики. Раньше не верил, но после того как меня привязали к столбу и стали готовить к триумфальному ужину в племени прекрасных деву… людоедов, точнее людоедок… Теперь я поверил!

Проклятье, узлы были слишком хорошо завязаны, и на ходу развязать руки у меня не получалось. От кляпа я избавился в первую очередь, стоило мне добежать до пальмового леса… бр-р-р… Мой и без того пустой желудок подкатил к горлу, когда я вспомнил привкус этого кляпа. Скулы до сих пор сводит от омерзения…

Позади послышался охотничий клич, и над головой пролетело несколько стрел с пестрым оперением.

Тут же появилось и второе дыхание, и третье, и силы, словно готов оттолкнуть атланта и подержать небосвод… Секунд этак тридцать… или десять…

Вж-ж-жух… Пролетавшая стрела больно задела хвостовиком и оперением правое ухо, после чего глубоко вошла в дерево. Меткие дамочки попались!

– Ка-а-а-а-ар! Ду-у-у-ры косогла-а-а-зые!

Кар-Карыч отвлек на себя часть погони и стрелков, вытворяя в воздухе фигуры высшего пилотажа.

Внезапно лес кончился, и я понял, что стою возле каменных ступеней огромной пирамиды. Воспоминания о прошлой похожей пирамиде были не очень приятными, я вам скажу. Но что делать, похоже, у меня или судьба такая, или кто-то решил сыграть со мной злую шутку! Вот посмотреть в глаза бы этому шутничку!

В каменные плиты пирамиды, глубоко уйдя в камень, воткнулись длинные бамбуковые стрелы… «Можно засчитывать новый рекорд по преодолению длинной каменной лестницы храма», – подумал я про себя, пытаясь отдышаться.

Тут справа и слева меня подхватили под руки, в голове словно разорвалась шашка с тротилом.

Пришел я в себя уже в цепях, распятый и прикованный к какому-то каменному идолу в черной маске с павлиньими перьями в хохолке.