Но тут в дверь бешено забарабанили – Петр Геннадьевич, похоже не внял моим указаниям.
– Нет, ну бывают же такие бестолковые! – возмутился я и пошел отпирать.
Воинственно-взъерошенный художник предстал передо мной в носках. Башмаки так и валялись на площадке. Судя по всему, он вознамерился произнести много чего горького и гневного, но я, конечно, не дал ему и рта раскрыть.