Студент 2 (СИ)

Я не особо-то силен в истории культуры, но память услужливо подбросила историю жизни Анны Керн. Той самой, которой Пушкин посвятил «Я помню чудное мгновенье…» Хотя вообще, она не столько Керн (по первому мужу), сколько Маркова-Виноградская по второму, который был младше ее на двадцать лет. И ничего, прожили чуть ли не полвека душа в душу. Это я к тому, что каких только причуд на свете не бывает! И почему бы в голову Ларисы Юрьевны не могла залететь примерно такая же блажь?.. Да запросто.

Но что гадать! Поживем — увидим. Ждать ведь совсем недолго.

В половине четвертого я вышел. Ходу до технопарка было всего ничего, но я не хотел торчать в комнате, поэтому немного прогулялся, ни о чем не думая, но лелея в себе приподнятое настроение. Жизнь поворачивалась ко мне какой-то особенной, интересной и острой стороной, и можно было рассчитывать на то, что скучать она не даст.

Памятуя о том, что «точность — вежливость королей», я прошелся ровно так, чтобы к воротам технопарка подойти ровно к четырем. Светлооблачный день овевал меня легчайшим теплом, чувствовалось, что осень все заметнее теснит уходящее лето, но грустно от этого не было. Я неспешно продефилировал по улицам, дворам, повернул в сторону технопарка, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее и азартнее в предчувствии чего-то еще неизведанного…

Я намеренно избрал маршрут так, чтобы увидеть ворота издалека, а самому оставаться незамеченным. И мое учащенно бьющееся сердце совсем счастливо прыгнуло, когда я увидел знакомую фигуру Ларисы.

Она была во вчерашнем бирюзовом платье, умело подчеркивающем достоинства ее роскошной фигуры. Однако в целом выглядела понаряднее. Видно, что прихорашивалась, прифуфыривалась. Прическа, макияж, золотые сережки. Эффектная дамочка, ничего не скажешь. И это мягко говоря.

Я шел неспешно, держа солидный вид. Лариса заметила меня шагов за двадцать, улыбнулась дружески, слегка отмахнула рукой. Я тоже корректно улыбнулся.

— Здравствуйте, — и это я произнес со всей учтивостью. Она, впрочем, ответила не менее прилично:

— Добрый день. Василий… ведь Сергеевич? Не ошибаюсь?

Она смотрела на меня немного снизу вверх, будучи заметно пониже ростом. Хотя не маленькая.

— Так точно, — я вновь обозначил улыбку воспитанного человека. — Именно Сергеевич. А вы — Лариса Юрьевна, так?

— Тоже верно. Лена сказала?

— Да.

Лариса Юрьевна загадочно сощурилась, побродила взглядом где-то над горизонтом.

— И… что еще она вам говорила обо мне?

— Да, собственно, ничего. Сказала, что работа ей нравится, коллектив дружный… Не прочь работать и дальше, но в связи с поступлением на первый курс вынуждена уволиться.

— И все?

— Все.

— Хм.

В безгласном междометии прозвучала явная ирония, но развивать ее моя собеседница не сочла нужным. Я тем более в данную тему не полез. На несколько секунд меж нами повисло безмолвие.

Неожиданно Лариса Юрьевна широко, по-доброму улыбнулась:

— Ну что, Василий Сергеевич? Пройдемся, побеседуем?

— Конечно, — немедля согласился я, пытаясь анализировать с опережением.

Какой прогноз по первым впечатлениям? Самое первое — мадам стремится произвести на меня впечатление. Проехаться по маскулинной части моего мозга. Это сто процентов. Зачем?.. А вот это другой вопрос, и ответа на него пока у меня нет. Но встреча на то и нацелена, как я понимаю. Давайте посмотрим! Мяч на вашей стороне, Лариса Юрьевна. Играйте. А я пока вторым номером поработаю. С некоторыми тактическими хитростями, само собой. И прежде всего постараюсь раскрыть вашу позицию.

— Конечно, — повторил я с чуть иной интонацией. — Вы меня очень заинтриговали! Ума не приложу, зачем я мог вам понадобиться.

Мы шли неторопливым прогулочным шагом.

Лариса Юрьевна негромко засмеялась. Смех у нее был мягкий, прямо бархатный.

— Ну, здесь ничего загадочного нет. Мне давно хотелось побеседовать с кем-то вот таким… я имею в виду ваших ровесников. Знаете, Василий, я ведь, в общем-то, совсем не старая особа. А сама себе и вовсе молодой казалась до последнего времени. Хотя годы идут, кто ж тут поспорит… И я вдруг заметила, что не понимаю вас. Молодых, то есть. Другие повадки, другие слова, вообще как-то все другое! Выражения лиц, взгляды… Ну, оно понятно: мы дети войны, а вы совсем в других условиях росли. Но все равно. Как-то это не очень правильно — не понимать молодое поколение…

— А вы какого года рождения?

Вопрос, который, как говорят, женщинам задавать неприлично, но семнадцатилетнему парню простительно.

— Сорок первого, — без всяких обид, просто и чуть грустно ответила она. — Родилась ровно за месяц до войны. Двадцать второго мая. Как говорят — день Николы Вешнего…

Ага. Тридцать семь, выходит. Ровно на двадцать лет старше меня. Ничего так расклад. Точняк Анна Керн с Марковым-Виноградским. Как в воду глянул.

Она заговорила о том, как ею овладела идея, поначалу показавшаяся странной и даже дерзкой. Но интересной. Поговорить по душам с кем-то из молодых. Открыться честно: так, мол, и так, очень хочу познать душу современного юноши или девушки, неважно…