Студент-медик из Дублина

До Рождества оставалась всего неделя. Фингал и Чарли учились отсасывать плевральный экссудат — жидкость, скапливающуюся между двумя слоями оболочки, покрывающей легкие. Джефф демонстрировал им большой шприц.

— А вот это, — продолжал он, указывая на деталь между шприцем и втулкой иглы с широким отверстием, — двунаправленный кран. Жидкость может поступать или в иглу, или из иглы.

Фингал внимательно следил за действиями Джеффа, с сомнением поглядывая на огромную иглу.

— Джефф, сдается мне, с такой штуковиной капитан Ахав гонялся за Моби Диком, — ему не нравился вид иглы, но еще неприятнее было представлять, как она вонзается в живого человека.

Повторение процедур и сознание, что они приносят пользу, постепенно помогли Фингалу преодолеть отвращение к необходимости причинять боль. Мало-помалу он свыкался с этим, но безразличием так и не проникся.

— Инструменты надо простерилизовать, — продолжал Джефф, сложил их в автоклав, закрыл крышку и нажал кнопку, доводя воду до кипения. — «Большую Берту» мы применяем только после инъекции новокаина. Для этого служит маленький шприц.

Хвала Богу за местную анестезию, подумал Фингал.

— Стерилизация займет двадцать минут, — сообщил Джефф. — Пойдемте пока проведаем пациента.

Втроем они вернулись из шлюза в палату святого Патрика. Сестра Дэли, стоявшая у кровати пациента, выпрямилась и встретила вошедших улыбкой. Фингал улыбнулся ей в ответ. Чем быстрее совершенствовались навыки будущих врачей, тем заметнее росло уважение старшей сестры и тем шире становились ее улыбки.

— У нас отсос экссудата у пациента с пневмонией с пятьдесят первой койки, — сообщил Джефф и направился к пациенту.

— Хорошо, я пришлю сестру с инструментами.

Над койкой была раскинута кислородная палатка вроде той, которая помогла давно выписавшемуся Кевину Доэрти. Новый пациент, мужчина тридцати четырех лет, был тощим, как палка, два верхних передних зуба у него отсутствовали, усы пожелтели от никотина, а правая рука заканчивалась культей чуть ниже локтя.

— Добрый день, сержант Падди Кьоу, — поздоровался с ним Фингал. — Как сегодня ваши дела?

— Пока вроде как я еще не в себе, мистер О’Рейли, — Падди закашлялся и скривился от боли. — Но я иду на поправку, благодарю.

Фингал отчетливо слышал хрипы в легких пациента. Четыре дня назад он сам принял его и в первый момент не узнал нищего, которому в марте прошлого года дал два шиллинга. Зато сержант Патрик Кьоу, которому каждый вдох причинял мучительную боль и сопровождался кашлем, хрипами и дрожью, без труда узнал Фингала.

— Да это же вы, сэр, — ахнул он. — Тот самый, что дал мне аж два шиллинга!

— Да ладно, — воскликнул Фингал, — хоть это и впрямь я!

Поставить диагноз было нетрудно, тем более что сержант уже не в первый раз страдал пневмонией. Фингал мысленно чертыхался и проклинал дублинские трущобы.

Рентгенография грудной клетки подтвердила, что у пациента пневмония левого легкого, осложненная плевритом. Больному был прописан кислород, обтирания, чтобы снизить температуру, и жаропонижающий препарат, который с конца XIX века не выходил из моды, — ацетилсалициловая кислота, или аспирин.

Недоставало медикамента, убивающего бактерии, но, по словам доктора Миккса, в 1930 г. доктор Флеминг прекратил попытки применить для этой цели производный препарат грибка Penicillium notation. Это вещество останавливало рост бактерий в лабораторных условиях, но очистить его настолько, чтобы применять для лечения людей, никак не удавалось. Пациентам приходилось полагаться на защитные силы своего организма и на его способность бороться с инфекциями.

Фингал просмотрел записи в истории болезни и температурную карту. На графике тонкая черная линия взлетала вверх, образуя острый пик, а затем так же круто снижалась до нормального уровня, 36,6, прежде чем взвиться вновь. Дежурство Фингала уже закончилось, но он вызвался посидеть с сержантом.

Как наяву Фингал вновь услышал плаксивый голос Фицпатрика: «Сегодня не твое дежурство, О’Рейли. Я сам хочу заняться этим случаем. Никогда еще не видел кризиса пневмонии».

— Господи, Фицпатрик, — не выдержала Хильда Манвелл, — Фингала интересует не случай, а человек.

— Ну, как знаешь. — И Фицпатрик выскочил за дверь, бормоча: — Поделом тебе будет, О’Рейли, если он даст дуба.

Все, что оставалось Фингалу, — сдержаться, чтобы не задать Фицпатрику взбучку, сесть у постели сержанта и мысленно молиться, чтобы тот выкарабкался. С тех пор прошли целые сутки и еще половина.

Джефф давно оставил попытки убедить Фингала бесстрастно относиться к пациентам, поэтому даже бровью не повел, услышав от него: «Жар постепенно спадает, Падди. Вы идете на поправку».

Наградой ему стала слабая улыбка и хриплое «А уж я-то как надеюсь, сэр! Подымить хочется, аж сил нет».

Фингал покачал головой:

— Балда вы, Падди! В вашем состоянии курить нельзя.